— Я был уверен, что рано или поздно это произойдет, — сказал он и усмехнулся. — Но, признаюсь, я не ожидал, что развязка наступит так скоро. Что ж, отец, слава аллаху! Чем раньше, тем лучше… для всех нас…
Шевкет обнял отца и поцеловал его. Али Риза-бей заморгал, не в силах сдержать слезы.
— Это правда, сынок? Или ты говоришь, чтобы меня успокоить? — произнес он дрожащим голосом.
— О чем ты спрашиваешь, отец? Ведь это значит, что я свободен! Избавился от кандалов. Да если бы меня сейчас освободили из тюрьмы и я мог вместе с тобой пойти домой, и то, наверное, я так не обрадовался бы!
Шевкет говорил, не переставая улыбаться счастливой улыбкой, потом, видя, что слова его еще не рассеяли сомнений отца, добавил:
— Первое время я и впрямь любил эту женщину. Но чем больше узнавал ее, тем сильнее разочаровывался. Наконец она стала невыносима. Нет худа без добра: бесконечные скандалы и ссоры в нашем доме открыли мне глаза… Знаешь, отец, как говорят: любовь да покой — удел счастливых… и богатых… Наступил день, когда я уже не мог терпеть ее присутствия в доме. Я возненавидел ее. Ты можешь меня спросить: «Чего же ты мучился, дурак? Сколько можно было испытывать человеческое терпение, свое и наше?» Кто-нибудь другой, пожалуй, меня не понял бы, но ты, думаю, поймешь. Ты знаешь, что я не из тех, кто с легкостью забывает о своем долге… Я должен был терпеть, страдать и надеяться, хотя надежды, наверное, не было никакой… Ты воспитал нас такими. И будь я умелым капитаном, может быть, мне и удалось бы спасти тонущее судно… Только, сам видишь, этого чуда но произошло… Возвращайся, отец, домой, и пусть душа твоя будет спокойна. Ферхунде ушла, большего счастья нечего и ждать! Умоляю тебя, именем бога заклинаю, не мучайся, не вини себя: «Ах, мы виноваты!.. Толкнули человека в пропасть!.. Разрушили семью!..» А что, собственно говоря, осталось от семьи?.. Мы, отец, всегда старались с тобой быть порядочными людьми, и это нам ничего, кроме несчастья, не принесло… Давай же попытаемся быть подлецами! Посмотрим, что из этого получится.
Бегство Ферхунде положило конец тирании молодых. Лейла и Неджла, лишившись своего вождя, присмирели. На время власть снова перешла в руки Али Риза-бея.
После ареста Шевкета шумные сборища прекратились, завсегдатаи, толпившиеся в их доме, будто провалились сквозь землю. Одни, заботясь о собственной репутации, считали зазорным бывать в доме человека, который попал в тюрьму за растрату. Другие, возможно и не думая так, не решались докучать людям, которым и без того тяжко. Ну а третьи перестали ходить потому, что встретили подчеркнуто холодный прием Али Риза-бея. Теперь Али Риза-бей запретил дочерям даже ежедневные прогулки, во время которых они могли как бывало раньше, вволю поговорить и посплетничать. А если одна из них где-то задерживалась, он строго отчитывал провинившуюся. Уму непостижимо, как только Лейла и Неджла терпели все это.