— Ужасно, просто невыносимо, — с легкой улыбкой произнесла девушка, не отрывая взгляда от иголки с ниткой. Драмм усмехнулся.
— Правильно. Я преувеличиваю. Но дело в том, что город не так хорош, как кажется, если всю жизнь жить в деревне.
— Во всяком случае, в этой деревне, — со вздохом ответила она. — Здесь нет подходящего помещения, поэтому не устраиваются ни приемы, ни балы. Местный сквайр живет на ферме. У нас есть кузница, немного в стороне от большой дороги. Услугами кузнеца пользуются жители еще трех крошечных деревушек поблизости, иначе ему просто не хватало бы работы. Время остановилось с тех пор, когда добрая королева Елизавета отдыхала у нашего колодца во время одного из путешествий по стране. Потом жизнь унеслась вперед без нас.
— Вы хоть когда-нибудь были где-нибудь еще? — с любопытством спросил он.
Ее лицо застыло, а голос зазвучал глухо:
— Один раз. Я уезжала в Бат. На семнадцать дней. И там получила сообщение, что мистер Гаскойн болен. К тому времени, когда я вернулась, он умер. — Девушка подняла глаза. — Пожалуйста, не жалейте меня. Я имею больше, чем многие женщины. У меня есть мальчики, этот дом, свое место в жизни. Это не так мало.
— Какие-нибудь поклонники? — небрежно спросил граф, отправляя в рот следующее печенье.
— Толпы, — улыбаясь, ответила она. — Теперь вы знаете обо мне все. Будет только справедливо, если я тоже приступлю к допросу.
Драмм притворился, будто поперхнулся.
— Боже мой! — выговорил он. — Я ничего о вас не знаю. Вы ускользаете от ответов, как угорь из рук. А я — открытая книга! Вы знаете мое имя, положение — вам известна вся моя жизнь.
Александра смотрела на графа, подняв брови.
— Да, — сказала она ровным голосом, — вы джентльмен из Лондона, благородного происхождения и богатый. И это все? Прекрасно. Значит, я — деревенская женщина, без всякого титула и с небольшими средствами. Вот и все. Нести вам лепешки?
Драмм скрестил руки на груди.
— Мне тридцать пять лет, — начал он, — и отец совсем меня замучил, потому что хочет, чтобы сын женился, а я никак не найду леди, которая воплощала бы его мечты. Учился в Итоне, как уже сказал, а потом в Оксфорде. Служил своей стране, работая в военном ведомстве, что означает многие годы жизни за рубежом. У меня мало настоящих друзей и очень много приятелей.
Александра откинулась на спинку кресла, слушая с неослабным вниманием.
— Я люблю петь, — продолжал граф, — и не так уж сильно расстроен тем, что сломал ногу, поскольку не увлечен танцами. Я могу горячо спорить о политике, умею фехтовать, боксировать, ездить верхом, но не посвятил себя целиком какому-либо виду спорта. Я читаю и хожу в театр. Пользуюсь успехом на приемах, поскольку могу льстить кому угодно и в чем угодно. Прекрасно умею вести разговор, поскольку именно этим мы, лондонские вертопрахи, и славимся. Я могу говорить часами на любую тему, и иногда высказывать разумные мысли.