— Шон обязательно придумал бы что-нибудь.
— Что тут еще придумаешь? Мы с Уином Стэндишем оба , ломали голову, но если у тебя нет денег…
— У меня их нет.
— Тогда они заберут ранчо. Давай прикинем, как быть дальше, куда тебе отправиться.
— Это мой дом. Ранчо пожаловано твоему отцу самим presidentу note 1 за службу в мексиканской армии. Я не позволю его у нас отобрать.
— Господи, тот президент уже умер. И я очень сомневаюсь, что нынешний вообще знает о нашем существовании. Мы с Уином написали ему, но ответа так и не пришло.
— А уж губернатор… Мичелторена на их стороне, он не за нас. Вот если бы Альварадо…
— Но он же никто!
— Согласна. Его отстранили от дел.
— Вустон на нас не остановится. Он слишком жаден. Ему захочется прибрать к рукам и другие участки вдоль побережья.
— А ты, случайно, не знаешь, зачем ему так понадобилась наша земля?
— Так он же контрабандист. Ему нужна Райская бухта, чтобы под покровом ночи вершить там свои неблаговидные делишки.
— Вряд ли дело только в этом. Он наверняка слышал истории о золоте.
Майкл взглянул на мать:
— Слушай, если это золото на самом деле существует, то почему же мы тогда сидим без гроша?
Она развела руками:
— О том месте знал только твой отец. Но он умер, так и не успев никому ничего рассказать.
— Но может, как-то в разговоре он намекнул, где оно находится?
— Нет… ничего не говорил. Уезжал из дому на несколько дней и пропадал где-то в пустыне. Мне так кажется. Никогда не повторял свой маршрут… каждый раз выбирал новую дорогу. Точно знаю одно — место, откуда он всегда приезжал с золотом, находится к северу отсюда. Я говорю «всегда», но вообще-то за все время он возвращался с сокровищем только дважды.
— Тогда куда же он так часто ездил?
— Он путешествовал. Твой отец двадцать с лишним лет отслужил в мексиканской армии. Благодаря большим способностям к языкам мог запросто объясниться почти с любым индейцем. У него повсюду были друзья.
Ты же сам знаешь, калифорнийцы в основном предпочитают не покидать пределов своих миссий или поселений. Они привыкли к жизни в обществе и не способны на какое-либо безрассудство. Но Хайме другой. Он любил эти горы и пустыни и мог на несколько дней исчезнуть из дому и отправиться в дальний путь лишь ради того, чтобы побывать в каком-нибудь еще не известном ему каньоне или же проехать по обнаруженной им в глуши древней тропе. Это так, мы часто отправлялись туда вместе с ним. Погоди-ка… я и в самом деле начинаю кое-что припоминать…
— Что же?
— Когда он возвращался с золотом, то, рассказывая о своем путешествии, упоминал, что дорога туда очень тяжелая… лошадей замучили… что-то в этом роде. И всегда говорил «мы». Значит, с ним ездил еще кто-то.