— Почти ничего, Роберто. Все проще простого. За этим делом стоит какой-то чертов доктор. Не понимаю, зачем ему это нужно. Хорошо бы, если бы ты посоветовал ему не совать носа в чужие дела. И кроме того, пускай Эльвира заберет свое заявление из полиции. Вот и все. Ничего больше не требуется. — И жестом фокусника он раскинул руки и улыбнулся.
— Извините, мистер Грабчек, я изо всех сил стараюсь вас понять, но как это — «заберет заявление»?
— Говоря попросту, Роберто, — как можно мягче объяснил Грабчек, — ей нужно сказать, что она сама на все согласилась. Никаких проблем при этом не возникнет: полиция привыкла к тому, что люди меняют свои показания. Скачала они, мол, просто возились, а потом она не сказала «нет», потому что по своей невинности, если угодно, не понимала, в чем дело. Или пусть она скажет, что заявила в полицию, потому что не знала, как к этому отнесется отец. Предоставляю выбор тебе. Может, ты придумаешь что-нибудь и получше.
Когда Казальс встал и сделал два шага к нему, какой-то инстинкт заставил Грабчека вскочить. Пелена красного света застлала ему глаза, а в голове словно захлопнулась автомобильная дверца. Но звук этот тотчас пропал, как только мягкие руки прикрыли ему уши, наполняя их звенящей пустотой. Он рухнул в кресло с такой силой, что тело его подпрыгнуло. Все предметы в комнате, в том числе и лицо Казальса, смотревшего немигающим, испытующим взглядом, безостановочно кружились у него перед глазами. А из дрожащих губ вместе со слюной вылетел зуб. Все мысли куда — то исчезли — осталось одно изумление.
— За что? — спрашивал он. — За что?
* * *
Неделю спустя молодого доктора, который первым осматривал Эльвиру, пригласили в кабинет главного врача, и тот незамедлительно перешел к делу:
— Джон, мне известно твое отношение к истории с этой Казальс, но, по-моему, не стоит поднимать такой шум. Во-первых, тебя могут обвинить в том, что ты ищешь дешевой популярности. Кроме того — я буду с тобой совершенно откровенен, — ты можешь нанести ущерб нашей больнице.
Главный врач подождал ответа, но молодой гинеколог молчал. Главному хотелось побыстрее закончить разговор, но он не знал, как это сделать.
— Стивенс — самый щедрый патрон, какого имела и, по-видимому, будет иметь наша больница, — продолжал он с подчеркнутой твердостью. — Нам необходимо еще в этом году переоборудовать рентгеновский кабинет, и я очень надеюсь, что смогу снова обратиться к нему.
— Понятно, сэр.
— Кроме того, у меня есть основания предполагать, что полиция тоже будет рада закрыть это дело. Девочка оказалась весьма непоследовательной в своих показаниях, и, как мне сказали, в них концы с концами не очень сходятся. Мне думается, если к тебе снова обратятся, пусть все останется как есть, но если не обратятся, спусти эту историю на тормозах и, пожалуйста, держись от прессы подальше. Такие дела лучше всего улаживаются без участия суда, а если ты помешаешь спокойно прийти к соглашению, то окажешь плохую услугу всем заинтересованным лицам.