— Ричардс, сколько времени ты уже в Штатах?
— Чуть больше года, Дон Винченте.
— Стыдно, что мы не встретились раньше. Я был, правда, занят. Как тебя тут приняли?
— Очень хорошо, Дон Винченте. Жаловаться не на что.
— Я про тебя много слышал. И работаешь, говорят, хорошо. Живешь все еще на Чемплейн авеню? Неплохое место. Я сам был бы не прочь там поселиться, если бы не жил тут. Отличный район. С соседями ладишь?
— Вполне. Славные люди.
— Очень хорошо. Жить в таком маленьком городке, как Солсбери, — это совсем не то что в большом городе. Нужно стараться нравиться соседям. Ты вступил в какие-нибудь общественные организации?
— В «Кивани» и в Общество Христофора Колумба. И в теннисный клуб меня приняли.
Дон Винченте поднял брови. На лице его появилось выражение легкого раздумья, и он стал похож на попугая.
— Как тебе это удалось, Ричардс? Туда принимают далеко не всех.
— Мою кандидатуру поддержали вы, Дон Винченте.
— Вот как? Потому, значит, и удалось? Что ж, очень рад за тебя. Теперь ты, так сказать, пьешь из одного источника с самыми крупными деятелями в нашей округе. Остается только, чтобы тебя выбрали церемониймейстером на парад в день святого Рокко.
— Теперь в этот день парада не бывает, Дон Винченте.
— Вот как? Очень печально. Что ж, времена меняются. Твоя жена, я слышал, участвует в благотворительности. Тоже хорошо. Пусть она когда-нибудь скажет, что хочет быть дамой-попечительницей в госпитале. Сейчас-то она еще слишком молода, может, как станет постарше.
В дверях появился, кашлянув, чтобы на него обратили внимание, молодой человек в брюках для верховой езды. Это был Виктор, непутевое чадо Дона Винченте, в котором несмотря на уродовавшую щеки сыпь, недоразвитый подбородок, капризное выражение лица и ускользающий взгляд сразу можно было распознать сына своего отца.
— У меня опять что-то с машиной, папа. Можно взять твою?
— Конечно можно. Ты же знаешь, что можно. Только, пожалуйста, не врывайся и не перебивай, когда у меня конфиденциальный разговор.
— Помешан на машинах. — пояснил старик Марку, когда Виктор ушел. — Вчера вечером налетел на своем «сандерберде» на дерево, разбил вдребезги, но думает, что я не знаю, — добавил он с хриплым снисходительным смешком. Затем доверительный, отеческий тон вдруг исчез, и Марк почувствовал разделявшее их расстояние. — Ричардс, я хочу тебя кое о чем попросить. Ты ведь часто видишься с Кобболдом?
— Только по делу, Дон Винченте. Вне работы он к себе не очень допускает.
— Да, знаю, он всегда держался особняком. Тем не менее, сумел ли ты из ваших встреч составить о нем какое-либо мнение?