«Вы обе можете сесть рядом с папой,» сказала Тори, положив на стол длинную буханку чесночного хлеба.
В школе Даклис нарисовала картинку, которую с гордостью показала Джейку.
«Это ты с Макулаем в Лос Анжелесе, папа.»
Они с Макулаем стояли на пьедестале с золотыми медалями на шеях и шарами, выходящими у них изо ртов с надписью «Боже храни королеву.»
«Я думаю, это несколько преждевременно, но спасибо,» сказал Джейк.
Когда Тори подала говядину в пиве и дети положили себе слишком много картофельного пюре, а Ханна начала размахивать розетками, которые они выиграли на этой неделе и которые завтра будут прибиты к пробковой доске, Джейк подумал, а не был ли прошлый месяц с Хелен сном.
Внезапно зазвонил телефон. Мгновение, паникуя, он думал, что это она перезванивает ему. Это был Мэлис, звонивший из Люцерна.
Через пару минут Тори поставила ужин Джейка в духовку. Через десять минут Тори отдала в качестве добавки оставшуюся говядину, зная, что Джейк больше не захочет есть.
«Да,» сказал он, со странной неподвижностью сгорбившись над телефоном. «Да, понятно. О'кей. Да.»
«Нам нужна еще одна бутылка,» сказала Ханна.
«Я не знаю, есть ли у нас,» сказала Тори. «Зачем?»
«Чтобы отпраздновать или чтобы утешиться.»
Наконец Джейк положил трубку. Он был мрачен, как грозовая туча. Затем он улыбнулся и обнял Тори.
«Фэн была третьей в Гран При.»
«О, слава Богу за это,» сказала Тори.
Затем наступила долгая пауза. Все ждали. «И меня внесли в список в Лос Анжелес. Они хотят, чтобы я завтра вылетел в Люцерн со Смелым и Макулаем.»
Тори проснулась в четыре часа утра и, потянувшись к Джейку, обнаружила, что кровать пуста. Он был в кабинете. В пепельнице высилась гора окурков. На улице уже рассвело, черные дрозды важно суетились на лужайке, подобно церковным служителям в соборном притворе.
«Дорогой, что ты делаешь?»
«Я не могу заснуть.»
«Слишком возбужден?»
Он уныло покачал головой. «О многом надо подумать.»
Он так долго ждал этого звонка, не надеясь, что когда-нибудь ему позврнят. Теперь это произошло и следовало бы быть в восторге, но все, о чем он мог думать, это то, что он не увидит Хелен по меньшей мере две недели. Такая перспектива устрашала его.
К утру он обдумал все на будущее и совершенно пришел в себя, когда позвонил ей.
Хелен отозвалась совершенно расстроеным голосом и даже не пыталась скрыть разочарования.
«Я волнуюсь за тебя, дорогой, но нам не удастся провести эту неделю в Йоркшире. Я не смогу вынести этого.»
«Меня не будет всего десять дней.»
«Но это же вечность и, потом, Руперт вернется на Королевский и Международный Королевский турниры. Мы можем встретиться сегодня днем?»