— Нет, папа, нет! — пролепетала Виктория. Она всегда была никудышной лгуньей.
— Клянусь Господом! — рявкнул мистер Линдон. — Отныне ты сто раз подумаешь, прежде чем посмеешь меня ослушаться!
— Папа, я… — Виктория захлебнулись словами — отец ударил ее по лицу с такой силой, что сбил с ног. Подняв глаза, она увидела Элли, в ужасе смотрящую на нее. Виктория бросила на сестру умоляющий взгляд.
Элли робко кашлянула.
— Папа, — промолвила она самым кротким тоном, на какой только была способна, — что случилось?
— Твоя сестрица посмела меня ослушаться, — прорычал он. — И она за это поплатится.
Элли снова откашлялась, набираясь храбрости.
— Папа, я уверена, это какое-то недоразумение. Давай я отведу Викторию в ее комнату.
— Молчать!
Элли испуганно примолкла.
После зловещей паузы, показавшейся им бесконечной, священник схватил Викторию за руку и рывком поставил на ноги.
— Ты, — сказал он, яростно встряхнув ее, — никуда не пойдешь.
Протащив Викторию по коридору, он впихнул ее в спальню и толкнул на кровать. Перепуганная Элли забилась в угол комнаты.
Мистер Линдон погрозил пальцем перед носом Виктории:
— Не шевелись!
Он шагнул к двери, и Виктория, улучив момент, кинулась к раскрытому окну. Но священник опередил ее. Гнев утроил его силы. Он швырнул ее на кровать и отвесил звонкую пощечину.
— Элеонора! — рявкнул он. — Подай мне простыню.
Элли растерянно захлопала ресницами.
— Ч-что подать?
— Простыню! — взревел он, теряя терпение.
— Да, папа, — пролепетала она и кинулась к шкафу с бельем.
Через несколько секунд она вынырнула, держа в руках чистую белую простыню. Она протянула ее отцу, и тот принялся методично разрывать ее на полосы. Затем связал Виктории лодыжки и запястья.
— Ну вот, — промолвил он, с удовлетворением глядя на свою работу. — Теперь ты уж точно никуда не сбежишь.
Виктория бросила на отца бешеный взгляд,
— Я тебя ненавижу! — закричала она срывающимся голосом. — Я буду ненавидеть тебя до самой смерти за то, что ты сейчас сделал.
Отец покачал головой.
— Когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо.
— Никогда! — Виктория с вызовом глядела ему в глаза. — Раньше ты был для меня, словно сам Господь Бог, — добрый, милосердный, непогрешимый. А теперь… Теперь я поняла, что ты всего лишь человек, такой же, как и все, — ничтожный, мелочный и недалекий.
Мистер Линдон затрясся от ярости и уже поднял было руку, чтобы снова ее ударить, но в последний момент справился с собой.
Элли, которая все это время стояла в углу, прикусив губу, робко выступила вперед и промолвила:
— Папа, она простудится. Позволь, я ее укрою. — Она накрыла трясущуюся Викторию одеялом и, наклонившись к ее уху, шепнула: