— Ты не нашла никого, у кого было бы больше денег, чем у меня?
— — Не правда! — с жаром возразила она. — Я не такая. Ты ведь знаешь, я никогда к этому не стремилась.
Он только усмехнулся в ответ, и Виктория почувствовала его усмешку своей кожей.
— Боже мой! — выдохнула она, вырываясь из его объятий. — Так ты подумал… ты подумал….
Он скрестил руки на груди и взглянул на нее с вежливым интересом.
— Что, по-твоему, я подумал, Виктория? Скажи, будь так любезна.
— Ты решил, что мне нужны твои деньги. Что я всего лишь расчетливая авантюристка.
В лице его ничего не дрогнуло — только правая бровь насмешливо взлетела вверх.
— Ты… ты… — Злость и гнев на него, копившиеся в ней все эти семь лет, наконец прорвались, и Виктория бросилась на него и изо всей силы заколотила кулачками по его груди. — Как ты посмел так подумать обо мне? Ты просто чудовище! Ненавижу тебя! Ненавижу!
Роберт отступил на шаг и ловко поймал оба ее запястья.
— Сейчас уже поздно изображать благородное негодование, не так ли?
— Мне не нужны были твои деньги, — горячо воскликнула она. — Богатство для меня никогда ничего не значило.
— Ах, перестань пожалуйста, Виктория. Думаешь, я не понимаю, почему ты умоляла меня помириться с отцом? Ты даже пригрозила мне, что ни за что не выйдешь за меня замуж, пока я все не улажу,
— Это потому, что… О зачем только я оправдываюсь перед тобой?
Он нагнулся к ее лицу.
— Ты пытаешься оправдаться, потому что ты вновь хочешь поймать то, что упустила семь лет назад. Тебе нужен я.
— Ошибаешься, я прихожу к выводу, что не считаю тебя столь уж прекрасным приобретением, — огрызнулась она.
Он хрипло рассмеялся.
— Да, возможно. Именно это, наверное, и объясняет, почему ты отказалась выйти за меня замуж. Но мои деньги и титул, как мне кажется, все еще не потеряли своей привлекательности в твоих глазах.
Виктория рывком высвободила свои руки из его пальцев, удивляясь про себя, что ей это так легко удалось. Она опустилась на постель и закрыла лицо руками. Теперь ей все стало ясно. После того как она не явилась в условленный час на место их встречи, он решил, что она отвергла его, поскольку отец лишил его наследства. Он подумал… О Господи, как он мог о ней такое подумать?
— Ты никогда не понимал меня, — прошептала она, только сейчас по-настоящему это осознав. — Ты никогда меня не понимал.
— Я хотел понять, — почти прошептал он. — Господь свидетель, как я этого хотел. И да поможет мне Бог, до сих пор хочу.
Бесполезно пытаться разубедить его, решила она. Правда теперь не имеет никакого значения. Он никогда ей по-настоящему не доверял, и ничто не заставит его изменить свое мнение о ней. Вряд ли он вообще способен верить женщине.