Глаза Эшфорда снова потемнели, на этот раз скорее от удивления, чем от страсти.
— Твоя вера повергает меня в смятение, — пробормотал он, гладя ее волосы. — Я люблю тебя. Буря'
— И я тебя люблю.
Ноэль уютно устроилась, положив голову ему на грудь и чувствуя себя опьяненной счастьем, удовлетворенной их близостью и, увы, чрезвычайно заинтригованной. Ее любопытство было возбуждено до предела, хотя, к ее облегчению, беспокойство по поводу того, что он собирался ей рассказать, в значительной степени улеглось.
— Итак, почему ты украл эту картину? И кто ты на самом деле? Кому предназначаются эти деньги?
— А ты уверена, что я не собираюсь оставить их себе? — Он бросил на нее вопросительный взгляд.
— Совершенно уверена, — ответила Ноэль, опуская голову ему на плечо. — Ты никогда бы этого не сделал.
— Но я вор. И ты видела это сегодня ночью собственными глазами.
— Вор крадет для себя. А ты — нет. Я не поверю этому. Итак, ты не ответил на мой вопрос: почему ты украл эту картину? Это как-то связано с Бариччи? С твоим желанием перехитрить его? И какое это имеет отношение к твоему отцу?
Она прочла в его глазах изумление, но он не собирался отпираться ни от чего.
Эшфорд привлек ее к себе, обнял и прижался подбородком к ее голове:
— Итак, я готов доверить тебе не только свою тайну, но и свою жизнь. И не важно, открывал ли я ее кому-нибудь прежде. Но я был напуган до смерти твоим появлением. Я испугался, что ты можешь пострадать. Ты такая бесстрашная и бесшабашная маленькая глупышка. Ты хоть имеешь представление о том, что могло с тобой случиться там, в той части Лондона?
— Я старалась не привлекать к себе внимания, — запротестовала Ноэль, понимая правоту Эшфорда. Но такова уж была ее прямая и честная натура, что она не могла скрыть от Эшфорда ничего. — Я готова признать, что вела себя рискованно. Но разве тебе не понятно почему? Я не могла позволить тебе воздвигнуть между нами стену до того, как мы стали тем, чем стали. А ты не хотел со мной поделиться. У меня не оставалось выбора, мне пришлось последовать за тобой и увидеть своими глазами, в чем ты замешан.
— Знаю ли я тебя? — Он вздохнул: — Ничуть. Я должен был предвидеть, что ты никогда не примиришься с моим решением оградить, защитить тебя от моего прошлого. От опасности.
— Но ведь это не только твое прошлое. Это и настоящее.
— Нет. Нет, после сегодняшнего вечера так больше не будет. Сегодня, как я обещал тебе, я с этим порываю. — В его тоне прозвучала абсолютная убежденность.
— Я тебе верю, — отозвалась Ноэль. — Но я понимаю и другое: это твое занятие сыграло решающую роль в твоей жизни и оказало на нее огромное влияние. Это часть жизни того мужчины, которым ты стал. И поэтому это часть и моей жизни тоже.