Трэгмор пребывал в самом скверном расположении духа, когда в полдень вернулся домой, раздраженный бесполезной поездкой в Лондон. Вместо компенсации за украденные драгоценности он получил от Холлингсби целую кипу бумаг, которые, по его мнению, необходимо было подписать. Трэгмор хотел было сразу развернуться и уехать, предоставив Холлингсби самому разбираться с бумагами, но решил задержаться еще на день, вспомнив, что дома его будет поджидать Торнтон. Но на следующий день вместо денег он получил еще одну большую кучу бумаг. Когда это повторилось и на третий день, терпение его лопнуло. Накричав на Холлингсби и проклиная все конторы в мире, он помчался домой.
— Где маркиза, и леди Дафна? — рявкнул он, едва увидев дворецкого.
— Маркиза в своей комнате, а леди Дафна еще не.вернулась.
— Не вернулась? Не вернулась — откуда?
— Не знаю, сэр. Я и герцогу сказал, что она мне не докладывает. Она ушла слишком рано… — Герцог?
— Герцог Макхэм, милорд. Он появился здесь, едва взошло солнце. Спрашивал вас и леди Дафну.
— На кой черт ему нужна моя дочь? — крикнул Трэгмор, но ответа ждать не стал.
Через секунду он уже мчался по лестнице на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки.
— Хардвик! — Шитье выпало из рук жены, на ее лице застыло выражение удивления и страха. — Ты вернулся раньше, чем мы ожидали.
— Вижу, — сказал Трэгмор тоном, не обещавшим ничего хорошего. — Где Дафна?
— Ведь ты сообщил, что приедешь домой вечером. Я уверена, что к этому времени…
— Я не спрашиваю, почему она ушла, я спрашиваю. — куда.
Элизабет молчала, опустив глаза.
— Опять отправилась в госта к этому слабоумному викарию?
— Я… я, право, не знаю, где она, — ответила Элизабет совершенно искренне.
— Неужели? Хорошо, сейчас я поеду в поселок и узнаю сам.
— Хардвик, что плохого может быть в том, , если она проведет несколько часов в церкви?
Лицо маркиза пошло багровыми пятнами.
— Дафна ушла из дома до зари. Хитрый Чамберс, прекрасно знающий, что у моей дочери мягкое, доброе сердце, наверняка увлек ее в свой очередной крестовый поход против бедности. Хорошо… Я предупреждал ее. Этот раз будет последним.
— Хардвик, постой. — Элизабет схватила его за руку. — Прошу тебя, не надо.
Он грубо оттолкнул ее:
— Прочь!
— Ради Бога, Хардвик! Оставь ее в покое. Пусть хоть она будет счастлива!
Что-то в тоне Элизабет насторожило Хардвика. Он приблизился к Элизабет.
— Счастлива? Что ты хочешь этим сказать?
Спохватившись, что сказала лишнее, Элизабет неуверенно ответила:
— Я… Я только хотела сказать, что Дафне уже двадцать лет. Она имеет право на личную жизнь.