— Мы с Трентоном не говорили о Ванессе.
— Конечно нет! Если бы вы заговорили о Ванессе, Трентону пришлось бы рассказать тебе о ее дневнике!
Наступила тягостная тишина, тяжелая словно, смертельный удар.
— Дневник? — выдавила наконец Ариана. — Какой дневник?
Бакстер сжал губы, как будто собираясь вернуть назад поспешно вылетевшее слово.
— Что за дневник, Бакстер? — настойчиво спросила Ариана.
— Тот, что она вела несколько месяцев, предшествовавших ее смерти, — неохотно ответил он.
— Почему мне никогда не рассказывали о нем?
Бакстер схватил бокал и снова наполнил его, испытывая отчаянную необходимость в обороне.
— Ты сама ответила на этот вопрос, Ариана. Тебе было всего двенадцать лет. Ты узнала ровно столько, сколько было необходимо.
— Что было в дневнике Ванессы и как он попал к тебе? — спросила Ариана, и желудок ее свело от страха.
— В действительности ты не хочешь знать этого, — предостерегающе сказал Бакстер.
— Позволь мне самой решать, чего я хочу.
Он тяжело вздохнул.
— Я нашел дневник под подушкой у Ванессы на следующий день после ее смерти. Все это выглядело так, словно она специально оставила его там, потому что хотела, чтобы я нашел его. — Он потер виски. — Если бы дневник находился там раньше, Тереза наткнулась бы на него во время уборки. Так что я могу только заключить, что Ванесса положила его туда… в тот вечер.
— Продолжай.
Ариана прислонилась к краю стола, пытаясь сохранить самообладание.
— Он содержит историю ухаживания Кингсли за Ванессой. Безумец домогался обладания ею словно какой-то ценной вещью… которой он мог бы распоряжаться по своему усмотрению. Пока она находилась рядом, он был доволен, но в ее отсутствие вел себя неразумно: нанимал сыщиков выслеживать, куда она идет, с кем встречается. Его нездоровая ревность переросла в безобразную, ненормальную одержимость. Месяц проходил за месяцем, он становился все более неуравновешенным и убедил себя в том, что Ванесса ему неверна… будто она постоянно изменяла ему, вела себя распутно… словно какая-нибудь заурядная уличная проститутка.
— А она изменяла ему?
— Никогда. Но это не успокаивало Кингсли. Если какой-нибудь джентльмен кланялся Ванессе, он подозревал самое худшее и грозил убить этого человека на месте. Когда Ванесса время от времени пыталась восстать, он грозил убить и ее тоже. Она была парализована страхом.
— Ты был свидетелем всего происходившего?
— Неважно! — огрызнулся Бакстер. — Я знал, что Кингсли — неуравновешенный человек, свидетельств этому было достаточно. И видел, что он обладал какой-то удивительной властью над Ванессой… Сначала я думал, что это происходило из-за ее огромной любви к нему. Но со временем стал замечать, как она изменяется прямо у меня на глазах, становится подавленной, нервной, погруженной в себя. Она редко уходила из дома — разве только когда Кингсли приглашал ее. Она торопилась к нему, словно боялась заставить его ждать. Тогда я и вмешался, умоляя ее прервать их отношения. Она отказалась, уверяя, что любит его всем сердцем. Если бы я только знал все, что позже открыл мне дневник, то хладнокровно убил бы мерзавца. Но правду я узнал слишком поздно. — Голос Бакстера дрогнул. — Он уже убил Ванессу.