— Это сделал не я, а Ариана. Вот почему я понял, что письмо — ложь. Она оставила большую часть души среди этих стен… Она оставила тебе свое сердце. Стены Броддингтона больше не пустые, Трент. Ариана позаботилась об этом. И все потому, что глубоко любит тебя. Что касается моего участия, оно было несложным. Я только помогал ей. Замысел, композиция, многие штрихи — все принадлежит твоей жене.
Медленно, благоговейно Трентон осматривал комнату: большой стол красного дерева стоял у окна, толстый восточный ковер на полу, мраморный камин у восточной стены. А стены увешаны рисунками и эскизами, которые Трентон немедленно узнал как часть счастливой прежней жизни — творения его отца.
Но больше всего тронули его выполненные с любовью детали, напоминающие об Ариане, — благоухающая композиция из цветов, название которых месяц назад он еще не знал: ноготки, боярышник и фиалки красовались в высокой хрустальной вазе на краю стола; книги по архитектуре стояли ровными рядами на полках красного дерева. Но самое большое впечатление на него произвела тщательно выполненная вышивка, гордо украшавшая стену у окна, — великолепное изображение огромной белой птицы в полете.
То была их белая сова.
Волнение сдавило горло и грудь Трентона, он не мог вымолвить ни слова.
— А теперь скажи мне, — спокойно спросил Дастин, — разве так поступила бы женщина, которая собиралась покинуть тебя, которая не оставила ни единой частицы своей души в твоем доме, которая сомневалась в прочности вашего брака? Разве так, Трент?
— Когда она сделала все это? — с трудом выдавил Трентон.
— Она приехала ко мне некоторое время назад… По правде говоря, это было в тот день, когда Дженнингс сказал тебе, что она уехала в Лондон за покупками. Тогда мы обсуждали эскизы. А на этой неделе в твое отсутствие Ариана пригласила меня в Броддингтон, чтобы я помог ей переделать комнату к твоему возвращению. Она проводила здесь со мной каждый день, все организуя и устраивая… и молясь о том, чтобы ты вернулся поскорее в Броддингтон… к ней. Я уже говорил тебе не раз прежде, ты счастливчик, Трент, любовь Арианы — нечто редкое и драгоценное. Единственная правдивая фраза в этом насквозь фальшивом письме, что ее любовь к тебе беспредельна и никогда не поколеблется и не исчезнет. — Дастин положил руку на плечо брата. — Словно эхо, повторяю слова твоей жены. Никогда не забывай об этом. Никогда.
— Не забуду, — пообещал Трентон. Выражение его лица смягчилось, глаза увлажнились. Он подошел к вышивке и принялся рассматривать сложный узор и улыбнулся при виде абсолютного сходства изображения с Одиссеем. По желанию Арианы сова, не прирученная человеком, свободно парила в воздухе.