Девушка протянула руку, ласково потрепав коня по холке, а тот, вытянув морду, ткнулся носом ей в щеку.
— Это вы научили лошадь таким фокусам? — поинтересовался граф.
— Конечно, — ответила Калиста. — Он понимает все, что я говорю ему. Поэтому его и назвали Кентавр!
— Фантастическое существо — полулошадь-получеловек! — улыбнулся граф.
— Приятно, что знаний по греческой мифологии у вас, по крайней мере, больше, чем здравого смысла! — заметила Калиста.
Она взглянула туда, где, за спиной графа, его жеребец пытался разорвать уздечку, которой он был привязан к столбу.
— Какая чудесная лошадь! — воскликнула девушка уже совершенно другим тоном.
— Я приобрел ее недавно, — сказал граф — Знай я, какую роль мне придется играть сегодня утром, я взял бы другую, более спокойную и объезженную!
Говоря это, он подошел к жеребцу и стал его отвязывать.
Конь взвился на дыбы, его передние копыта нависли над головой графа.
Граф что-то тихо сказал ему, потрепал по холке и ловко, одним быстрым гибким движением вскочил в седло, прежде чем жеребец понял, что произошло.
Повернувшись к Калисте, граф увидел, что она тоже уже в седле.
— Благодарю вас, сэр, за то, что вы так любезно помогли мне, — произнесла девушка довольно громко, чтобы слышал грум.
— Поклонись джентльмену, Кентавр, — приказала она своей лошади.
К удивлению графа, лошадь отставила чуть в сторону одну переднюю ногу, подогнула другую и наклонила голову.
После этого, даже не взглянув больше на графа, девушка поскакала прочь.
Он смотрел ей вслед, замечая, как великолепно она держится в седле, восхищаясь ее блестящей выучкой.
Потом он вспомнил все, что она говорила ему, необычное поведение и то, как она, вылетев из седла, упала прямо к его ногам. Подумав об этом, граф улыбнулся.
«Я непременно должен узнать, что за всем этим кроется!»— твердо решил он.
Рассматривая платье, которое демонстрировала во всех ракурсах мадам Мадлен, самая дорогая из лондонских портних, леди Женевьева Родни не могла сдержать возгласа восхищения.
— Какая прелесть! — в восторге воскликнула она.
— Я не сомневалась, что оно понравится вашей светлости — ответила мадам Мадлен. — Его только вчера доставили из Парижа, и я сразу поняла, как только открыла коробку, что оно будто специально сшито на вас, ваша светлость, никому оно не может быть так к лицу, как вам!
— Без сомнения, оно очень дорогое… — несколько неуверенно заметила леди Женевьева.
Она видела, что чуть приспущенный корсаж a la grecque3 и три широких волана, украшавших пышные юбки, обшиты тончайшим ручной работы венецианским кружевом с застежками в виде маленьких букетиков роз.