— Возможно, ты прав; война — это действительно выход… — задумчиво проговорил граф. — Там, по крайней мере, ты занят чем-то стоящим, тем, что захватывает тебя целиком, забирает все твои силы — пытаешься остаться в живых!
— Не пойми меня буквально, — возразил лорд Яксли, не желая терять нить своих размышлений, — быть может, лучшим выходом для тебя было бы жениться! Ты мог бы тогда больше времени проводить за городом; а то мне кажется, этот твой огромный дом, где со всех стен на тебя взирают с портретов лица твоих предков, слишком мрачен для холостяка!
— Ты считаешь, брак — самое подходящее решение?
— Только не с Женевьевой — она нигде не может жить подолгу! — быстро сказал лорд Яксли. — Но должна же быть где-нибудь девушка, которая завладеет твоим воображением и рядом с которой ты не будешь рыдать от зевоты.
— По-моему, таких немало.
— Я вовсе не имею в виду какие-нибудь там интрижки, ты, осел! — возмутился лорд Яксли. — Я говорю тебе о женитьбе на очаровательной, скромной молодой женщине, которая родит тебе детей; главное — она подарит тебе сына! В твоей жизни появится что-то новенькое, чего ты до сих пор еще не пробовал!
— К сожалению, для того чтобы иметь сына, мне придется терпеть глупую болтовню и пустые сплетни благовоспитанной и недалекой молоденькой дурочки, — возразил граф. — Уверяю тебя, Яксли, уж лучше в таком случае Женевьева!
— Должен признаться, на прошлой неделе на балу я наблюдал за дебютантками этого сезона, — сказал лорд Яксли. — Мне пришлось там быть, поскольку бал давался для одной из моих племянниц. Прямо надо сказать — мне еще не приходилось видеть столь обескураживающего зрелища!
— Вот тебе и ответ на твое предложение, — заметил граф.
— Что ж, дебютантки, пожалуй, слишком молоды для тебя, согласен. Нам обоим в следующем году стукнет тридцать, так что мы с тобой уже староваты для этих детских игр.
— А что ты можешь предложить взамен? — поинтересовался граф.
— Найти какую-нибудь очаровательную, достаточно умную и имеющую уже некоторый жизненный опыт вдовушку, — отозвался его друг.
— В результате мы опять вернулись к Женевьеве!
Оба помолчали, словно представив себе соблазнительно-прекрасную, неистовую и неотразимую леди Женевьеву Родни.
Два года назад она потеряла мужа, и с той минуты, как она сняла траур, светское общество было шокировано тем, как вызывающе она вела себя, открыто нарушая, казалось бы, незыблемые правила, беспечно пренебрегая приличиями.
Однако джентльмены, все как один, находили ее восхитительной и неотразимой, и в ее маленьком домике в Мейфере день и ночь толпились поклонники.