— Это была одна из причин, почему я боялся, что ты женишься на ней. Конечно, это не мое дело, и я вовсе не собирался вмешиваться, но все же я считал своим долгом предупредить тебя, прежде чем ты поведешь ее под венец.
Граф откинулся в своем кресле.
— А ты уверен в этом, Уиллоуби?
— На сто процентов, — твердо ответил лорд Яксли. — Моя сестра училась с Женевьевой в одной школе, и она еще тогда рассказала мне об этом несчастном случае. Когда Женевьева вышла замуж за Родни, он спал и видел, чтобы она подарила ему сына. Сестра говорила мне, что они обошли с десяток различных докторов, но все они оказались бессильны помочь чем-либо; случай был совершенно безнадежным.
С минуту они помолчали, затем лорд Яксли заметил:
— Если хочешь знать мое мнение, Женевьева полна решимости взять тебя, не брезгуя никакими средствами, и всю эту историю она состряпала в надежде на то, что ты поведешь себя как джентльмен.
Граф поднялся. «— Спасибо, Уиллоуби! У меня просто камень с души свалился! А теперь, я думаю, нам пора отдохнуть. Если мы хотим успеть к выездке, нам нужно выйти из дома не позднее шести часов утра.
— Ну что ж, могу сказать только одно — слава Богу, что я не напился сегодня! — заметил лорд Яксли, направляясь к дверям.
Он понял, что у графа нет желания продолжать обсуждение темы, касающейся леди Женевьевы.
В то же время лорд Яксли был очень доволен, что граф первым поднял эту тему и он мог беспрепятственно высказать ему все, что давно уже вертелось у него на языке.
Несмотря на их близкую дружбу, лорд Яксли знал, что граф бывает крайне сдержан, когда дело касается его любовных связей, и сейчас, поднимаясь по лестнице в свою спальню, он размышлял о том, что только в исключительных обстоятельствах тот мог признаться, — как это произошло сегодня вечером, — в том, что тревожило и волновало его.
» Чертовка Женевьева!«— выругался про себя лорд Яксли, уже подходя к дверям спальни.
Он был совершенно уверен, что именно мысль о том, что против воли придется обвенчаться с прелестной вдовушкой, затмила графу всю радость от победы на сегодняшних скачках и была причиной того, что весь день он казался еще более замкнутым, чем обычно, совсем уйдя в себя.
Однако неприятности с Женевьевой все же не были главным; лорд Яксли уже давно стал замечать, что его другу наскучили светское общество и вошедшее в поговорку везение, которое обращало в золото все, к чему бы он ни прикоснулся.
» Озри прав! — думал он, уже ложась в постель. — Что ему нужно — так это война или какое-нибудь подобное испытание, которое могло бы встряхнуть его «. Все это оттого, что у него слишком много денег, решил лорд Яксли.