Обернувшись, она увидела, что незнакомец смотрит на нее в упор. Он не улыбался, но и не хмурился, понять, о чем он думает, было невозможно. Но он решительно катился к их столику.
Должно быть, где-то поблизости вертелся купидон, потому что в сердце Фиби вдруг вонзилась стрела. Она заволновалась, словно робкая школьница, и совершенно неожиданно ее шея и щеки заполыхали густым румянцем. По спине и груди потекли струйки пота.
Боже мой! Только этого ей не хватало!
Она потянулась за стаканом, сгорая от желания глотнуть прохладного дайкири, но стакан был пуст. В нем не осталось ни единого кубика льда. Однако сам стакан был холодным, и Фиби машинально приложила его к горящей щеке.
Мужчина с серебристыми глазами наверняка сочтет ее сумасшедшей. Между тем он очень медленно, но неумолимо продолжал приближаться к ней.
* * *
Грэм Кинкейд слегка, едва заметными движениями ладоней, толкал колеса кресла, пересекая зал ресторана и гадая, что, черт возьми, он делает. Он не был близок с женщиной уже пять лет. Тридцать три года он не флиртовал ни с кем, кроме жены. Почему же сейчас решился на такой шаг?
Остановившись посреди зала, он глотнул пива, надеясь придать себе уверенности – она ему не помешает.
Грэм сам не понимал, что с ним стряслось. Ему предстоял всего-навсего разговор с женщиной. За последние пять лет он пережил немало гораздо более тяжких испытаний. Таких, как смерть жены.
Покрутив на пальце обручальное кольцо, он снова замер. Напрасно он сейчас вспомнил о Джил и о том, что ее уже не вернуть. Пожалуй, надо бы снять кольцо. Но Грэм не знал, готов ли он к роли одинокого мужчины.
Почему эта миловидная блондинка в легком цветастом платье вызвала у него желание снять кольцо? Может, всему виной мелкие морщинки в углах ее больших зеленых глаз, поблескивающих даже в полутемном зале, или то, как она улыбнулась, уводя сына – умненького мальчика, который мечтает иметь деда.
Деда? До сих пор Грэм даже не подозревал, что он настолько стар. Господи, да ведь ему всего пятьдесят три года!
Он покатился вперед, глядя, как незнакомка поправляет длинные волнистые белокурые волосы. Свернув узлом, она заколола волосы на затылке, подняв руки, и ее грудь тоже приподнялась под тонкой тканью платья. Да, пять лет одиночества – слишком долгий срок.
Но рядом с этой женщиной сидел ребенок, а Грэм понимал, что он уже не в состоянии покачать малыша на коленях.
К этому моменту он почти приблизился к столику незнакомки, отчетливо различал аромат ее духов и слышал, как мальчик шепчет ей на ухо:
– А из него получился бы отличный дедушка!