— А и они не бабы. Знал бы ты, сколько уродов с виду обычными людьми кажутся! Только мы — лекарки — и знаем. Иного бы и не лечить, а отравить, чтобы не плодился.
— Что? И это лекарка говорит?
— Ты Чифа привез?
«Блин, опять. Ну как с ней разговаривать?»
— Привез.
— Мы с Мотей могилку выкопали, место хорошее — под деревьями…
Голос у Юльки потеплел, в нем появились завораживающие лекарские интонации.
— Не надо, Юль. — Мишка досадливо поморщился. — Перестань.
— Чего не надо?
— Не действует на меня твой лекарский голос, говори как обычно.
— Подумаешь, очень надо!
Юлька возмущенно фыркнула, и выскочила вон. Понятно: «главный калибр» дал осечку. Мишка вовсе не хотел ее обижать, но по сравнению с тем, как утешала его мать, юлькины психологические экзерсисы показались такими фальшивыми…
* * *
— Михайла! — Голос старосты вернул Мишку к действительности. — Уснул, что ли?
— Что, Аристарх Семеныч?
— Где грамота от епископа? Давай сюда!
— Так у тебя должна быть, Аристарх Семеныч, я как с сестрой передал, больше ее не видел.
— Да? Ну, значит, у меня. Всего не упомнишь. — Староста Аристарх поглядел туда-сюда, будто грамота могла валяться где-то тут, на дворе. Ничего, естественно, не обнаружил, и принялся излагать пастырское послание по памяти: — Значит, так: упрекает нас епископ Туровский Кирилл, за то, что пастырь наш отец Михаил в болезни неухожен, неприсмотрен…
* * *
Нынешней ночью Мишка совершил преступление — выпустил пленного волхва, захваченного в Куньем городище. Дождавшись, пока все шумы на подворье затихнут пришкандыбал на костылях в сарайчик, где держали пленного волхва, долго чиркал кресалом, наконец зажег огарок свечи. Волхв — нестарый еще мужик, закутанный в традиционный для волхва плащ из белой шерсти, сильно перепачканый, лежал в углу связанный по рукам и ногам, на свет и произведенный Мишкой шум даже не обернулся.
— Я пришел тебя отпустить. — негромко произнес Мишка. — Вот тут: топор, немного еды, огниво — в дороге пригодится. Покажу тебе лаз через тын. Выберешься, повернешь налево, пойдешь… — Волхв никак не реагировал на мишкины слова, хотя должен был проснуться, если вообще спал. Поэтому Мишка на всякий случай спросил: — Ты хоть слушаешь? Голос-то подай.
— Слушаю. — Глухо отозвался волхв.
— Тогда обернись. — Потребовал Мишка.
Волхв заворочался на соломе, сощурил глаза на свет свечи.
— Пойдешь налево вдоль тына, — продолжил Мишка с того места, на котором прервался — пока не выйдешь к речным воротам. Там увидишь мостки через реку, а на том берегу дрогу. Эта дорога выведет к Нинеиной веси. Знаешь Нинею?