— Умница ты, Михайла, молодец, верно догадался… А, все равно, дурак!
— Как это?
— Так это! Ты каким местом меня тогда слушал? Я с чего тогда начинала? Не с того, что больной верить должен, а с того, что лекарь должен верить и себя в нужное состояние привести.
— Я не верил, я знал.
— А разница-то? Знание это, просто, самая сильная вера, вот и все. Ты знал и тебе ничего с собой делать не надо было, Татьяна верила (не столько тебе, кстати, сколько кукле), потому у тебя все и вышло.
— А что же тогда со мной случилось?
— Вот! Об этом и речь! Ты что у Татьяны лечил?
— Я не лечил, я заклятье снимал!
— Ой, ну что мне с ним делать, Юлька? — Настена в деланном отчаянии всплеснула руками. — Такой ум и такому дурню достался!
— Мама, он не понимает…
— Да вижу я, что не понимает. Заклятье, заклятье… Да нету никаких заклятий! Дурят вас: одних волхвы, других попы, а вы и уши развесили!
«Мать честная! Атеистка! В двенадцатом веке? Не может быть, потому, что не может быть никогда!»
— Как это — нет? — Мишка, все-таки, решил уточнить. — А Светлые Боги?
— А Светлые Боги есть. И Христос твой, тоже… Может быть. Как уж они там между собой… не наше дело. Но не дано смертным силой с Богами равняться, и никакие заклятья тут не помогут. Чудеса — не от Богов, чудеса — от Веры. От одной и той же болезни: один амулетами гремит и у костра козлом скачет, другой на капище скотину безответную режет, третий перед иконами лбом в пол бьется. И помогает! Потому, что верят, что поможет. Ты когда-нибудь слышал, чтобы от одной болезни три разных способа лечения было? Совсем разных, друг на друга не похожих?
— Нет.
— Правильно, лечат не амулеты, не жертвенная кровь, не иконы. Лечит Вера — одинаковое лекарство для всех! Сегодня ты сотворил чудо, а родилось оно от Татьяниной веры и твоего знания, как дитя от жены и мужа. Так всегда: излечение от союза двух вер — лекаря и больного.
— Понимаю, матушка Настена. То есть, нет, не понимаю: что же меня ударило-то?
— А этого мужикам понять и не дано. Придется тебе мне на слово… Хм, поверить. Как бы тебе попроще… Знаешь, сколько силы надо, чтобы дитя выносить и родить? Нет, знать ты не можешь. Но догадываешься?
— Догадываюсь, вроде бы.
— Догадывается он… Да больше ни на что другое столько сил не требуется! Иногда даже жизни лишаются!
— Ты хочешь сказать, что для восстановления этой способности?..
— Да! Неважно: хотел ты или не хотел, понимал или не понимал, чувствовал или не чувствовал, но ты Татьяне свою силу отдавал. Ты ВЕРИЛ. Не в заклятье волхва, конечно. Ты в себя верил, в то, что помочь можешь и сам себя этой верой сжигал. Мог сдуру все отдать, сейчас отпевали бы. Нельзя мужикам в эти дела лезть, вы все умом понять норовите, а здесь чувствовать надо! Ладно, хватит болтать. Юля, давай, качай в него силу, хочу посмотреть, как вы это делаете.