— Почему?!!
— Потому, что грохнулся где-то. Нашли, кого послать, с санями управиться не может!
— Что значит: грохнулся?
— А то и значит! Его лошадь в село приволокла: сани поломаны, голова разбита, правая рука сломана. Мать роды принимала, так бабы меня позвали. Сказали: «Бредит». А я как услышала про зеркало…
Юлька неожиданно всхлипнула.
— Дура-а-ак… я думала его уже и в живых… а он — кашу…
— А кто ж тогда Петьке про зеркальце сказал, если меня уже… того? — Мишка почувствовал, как его отпускает страх за судьбу Петра.
— Дура-а-ак! Мы думали вас всех… он один спасся…
— Ага, я — дурак, а вы — умные — вдвоем, без оружия, что б вы тут делали, если нас и в самом деле…
— Чурбан, бесчувственный, не понимаешь ты ничего!
Мишка вдруг понял, что впервые в жизни видит Юльку по-настоящему плачущей. Дочка лекарки и плач казались ему, до сих пор, вещами несовместными, как гений и злодейство по Пушкину. И, несмотря на то, что запас эмоций на сегодня, казалось, был исчерпан полностью, Мишка вдруг почувствовал некоторую стесненность в горле.
— Кхе! — Из-за саней вырулил дед, держа в руке глиняную кружку. — На-ка, девонька, выпей, быстрее в себя придешь. У нас раненых полно, а тут еще и лекарку лечить приходится. Пей, пей: и согреешься и успокоишься.
— Деда, они не знали ничего! — Поспешил сообщить Мишка. — Петька по дороге разбился, лошадь его без памяти…
— Да слышал я, слышал. Когда мать-то твоя, девонька, подъедет?
— Не скоро еще, Корней Агеич. Там роды тяжелые, пока закончит… Но тетка Татьяна сани готовит и Анька-младшая тоже. А дядька Лука свой десяток поднимает, я слышала, как он говорил, чтобы все в бронях…
— Татьяна, говоришь, сюда едет? — Дед обернулся к фургону с ранеными и заорал: — Лавруха, а ну, быстро ко мне! Лавруха!
Не дозвавшись сына, дед шустро поковылял к фургону сам.
«Испугался, что Татьяна братьев опознает, велит Лавру трупы прибрать».
— Минь, чего это он? — Юлька с любопытством уставилась вслед деду.
— Не знаю, ты пей, пей.
— Ну да, а то я не вижу! — Фыркнула Юлька. — Не знает он! — От недавних слез уже и след простыл.
— А с кем тут Татьянин муж только что обнимался? — Проворчал Мишка. — Но я же дурак, не понимаю ничего! Вот и не знаю.
— Вкусно! — Юлька мгновенно сменила тему разговора. — Чего это он мне тут намешал?
— Дай-ка попробую. Угу, вино, мед и теплой водой все разбавлено. Сейчас согреешься, и руки дрожать перестанут.
— А ты откуда знаешь? — Подозрительно прищурилась юная лекарка. — Ты что, вино уже пил?
— А ты как думала? Мы с Турове так загуляли!
— Ой, врать-то!
«А ну-ка, милейший, кончайте треп! Раненым ждать некогда».