Мирумир слизывает с губ капли дождя. «Светусвет, знаешь, какое самое большое достоинство Стамбула?» Вытираю мокрое лицо рукавом куртки. «Скажи…» Она говорит громко, раздвигая шумовую завесу ливня. «В Стамбуле кажется, что жизнь состоит из одних начал без концов… Обманчивое впечатление?» Пожимаю плечами. «Почему же?! Может быть… Так хочется, чтобы наше настоящее было навсегда…» Мирумир мягко перебивает, продолжая: «…и чтобы наш завтрашний день повторял сегодняшний». Смотрю на Голубую мечеть, на дельфинов, плещущихся в Босфоре. «Именно…» Убирает волосы с лица. «Авообще такое возможно? Ну, чтобы навсегда?» Обнимаю Мирумир, чувствую дрожь ее тела. «Если ты крепче будешь держать меня за руку, то возможно»…
…Наш «Пежо 206» зажало в пробке на въезде в Шишли[45]. Сигнальная какофония, смешавшаяся с матом раздраженных водителей. Конец рабочего дня, все спешат домой. Кто-то ждет, кого-то ждут, а некоторые надеются, что их ждут. Вечный круговорот судеб, порою несправедливый. В Стамбуле продолжает лить дождь. Он будто недоволен приближающимся летом. Мол, пока есть возможность, как следует отыграюсь на весне. «Дворники» остервенело работают, шум дождя слышен сквозь наглухо закрытые окна.
Мирумир завороженно наблюдает за проделками непогоды. «Дождь объединяет людей, замечаешь? Перед ним, а точнее под ним, мы все равны…» Приглушаю радио, приспускаю стекло. Достаю полупустую пачку сигарет из бардачка. «Закуришь?» Кивает. Прикуриваю для нее. Отодвинув сиденья, вытягиваем ноги. Все равно еще как минимум час проторчим в автомобильном заторе. По левую сторону от нас, за рулем белого «Мурано» пританцовывает блондинка с черными бровями. На соседнем сиденье застыл царственный английский мопс. Вытаращенные глазки, золотистый медальон на жирной шее, подрагивающие от громкой музыки ушки. Хозяйка толстопуза фальшиво напевает песню Таркана «Vay anam vay», подергивая шоколадными плечами. «Sorma… Derdin nedir diye sorma… Gel gor, halimi gor de antes[46]. Ей наплевать на дождь, пробки и на то, что «давно нелюбовь, просто чем-то похожие люди». Она счастлива в своей внешней безмятежности…
По правую сторону от нас, в старом желтом такси с подбитым боком, уплетает донер[47] лысый водитель. Кусочки помидора вываливаются из пышной булки на его клетчатую рубашку. По подбородку размазался кетчуп. На помятом лице таксиста безумная усталость, в глазах – безразличие ко всему миру. Мы с Мирумир, как китайские болванчики, вертим головами, наблюдая за таким наглядным контрастом бытия. Вот именно здесь, в заводи соприкасающихся течений реальности, вырисовывается истинная картина жизни. Если одному везет, то другому – нет. И все мы стремимся оказаться, удержаться в первой категории…