— Да, — согласился я, — закинул. Ну и что дальше?
Продолжай.
— В заключение этот человек сказал, что если я хочу поговорить о деле, то это можно сделать в определенном месте. Я должен выйти из бара, отправиться на Першинг-сквер и подождать там на тротуаре, прямо перед статуей Бетховена, на северной стороне. Еще он добавил, что в баре есть человек, который проследит, чтобы я никого за собой не привел. И вообще ничего такого не сделал. Значит, я должен был стоять перед статуей. Очень скоро с Пятой улицы появится машина с мигающими фарами. Я должен подбежать и вскочить на заднее сиденье.
Келли замолчал и облизнул губы.
— Это было странно и страшно. Я вышел на Першинг-сквер и стал ждать. Было довольно темно, и я даже начал нервничать. И тут появилась машина, и я впрыгнул в нее. И — раз! Мне в лицо сунули какую-то тряпку. Я думаю, что это был хлороформ. Как бы то ни было, но я отключился. Дальше все было невероятно. Они завязали мне глаза. Куда, сколько времени мы ехали, я не знаю. Меня затошнило. Наконец машина остановилась. Мы вошли куда-то, они открыли дверь и втолкнули меня внутрь, а дверь за мной закрыли.
— Ты имеешь представление о том, где находился? — нетерпеливо спросил я.
— Нет, я мог быть где угодно, — продолжал молодой репортер. — Я был почти без сознания. С меня сняли повязку, и я обнаружил, что нахожусь один в комнате. Я подергал дверь. Она была заперта. Выйти я не мог. В комнате стояли стол и пара стульев. Я сел на один из них и стал ждать, что будет дальше. В комнате горел тусклый свет. Похоже, я ждал довольно долго и наконец по-настоящему испугался. Потом раздался мужской голос из микрофона, но в комнате по-прежнему никого, кроме меня, не было. По-видимому, у них был громкоговоритель и человек обращался ко мне откуда-то.
— Короче, Келли, короче. Что же было дальше? Он взглянул на меня со слабой улыбкой:
— Ну, этот человек или, вернее, этот голос сказал, что, если я хочу, чтобы кого-то убили, они могут выполнить эту работу за определенную цену. Он спросил мое имя, и мне пришлось назвать себя. Я подтвердил, что хотел бы, чтобы одного человека убрали с моего пути.
— Ага, — сказал я. — Ну а при чем тут мое имя?
— Он спросил, кого я имею в виду, и я назвал ваше имя. — Парень снова слабо улыбнулся. — Вы же помните, о чем мы тогда говорили за ужином? — Он был бледен и испуган. Он боялся того, что я скажу. — Может, мне следовало бросить все это, мистер Скотт? Но я уже влез и не знал, что делать. Я так запутался. Вы сердитесь, мистер Скотт?
— Успокойся, Келли. Думаю, все в порядке. Так и должно было быть. Кстати, ты можешь называть меня Шелл. Любой, кто знает меня настолько хорошо, чтобы организовать мое убийство, имеет право по крайней мере называть меня по имени. А скажи, как ты обосновал этому типу, почему хочешь разделаться со мной?