— Ты сделал последний шаг.
Илья узнал голос Ннона. Образы стали течь все быстрее, они уже напоминали единый поток, проходящий ирреальной лавиной сквозь сознание Курсова.
Раздался грохот далекого ужасающего взрыва — Илье показалось, что с таким звуком разрывается само пространство.
Ннон стоял справа и теперь выглядел иначе: ярко-оранжевая сфера, по поверхности которой, изменяясь и дополняя друг друга, перетекали тысячи и тысячи образов. И каждый из этих образов был отдельным миром. И каждый такой мир нес в себе целую систему других возможных миров. Бесконечные и бесконечные коридоры.
Ннон указал рукой одного из сферических образов куда-то вперед.
— Иди, — раздался его многократно умноженный голос.
Илья сделал один шаг и оказался на берегу реки. За спиной слышался шелест лесной листвы. Где-то взвизгнул стриж. В затылок продышал теплый ветер. Впереди, по другую сторону реки не было ничего — ни изображения, ни линий, ни цвета, ни света, ни темноты.
Илья подошел к речной воде и посмотрел в темный холодный поток. Внезапно пришло ясное осознание: в этот момент где-то далеко, в одной из вероятных реальностей перестал дышать Мада. Однорукий шаман торжественно и спокойно осуществил свой ПЕРЕХОД. Строительство моста было завершено.
Илья разглядел, что река состояла из двух потоков, несущихся в противоположные стороны с одинаковой скоростью. Когда Илья шагнул в воду, он понял, что река была только входом на небольшую арену, освещенную узким лучом белого переливчатого света.
— Ннон? — позвал Илья.
— Я здесь, — на краю света и тени появился Ннон. Он выглядел как прежде — синяя пластичная фигура с бесконечностью во взгляде глаз.
— Это тот самый момент, — сказал Ннон, — когда с тобой разговаривает тот, кто играет во все это. Смотри…
Илья увидел всю арену как бы со стороны. В осещенном кругу стоял Ннон, напротив него — Илья. Что-то произошло с изображением. Теперь было то ли видно, то ли просто понятно, что оба существа на этой арене — только формы, только подобие совершенных перчаток, в которые продеты две немыслимые неощутимые руки. Из Ннона вверх и вниз шел конусообразно расширяющийся поток бело-желто-зеленого света, а сама фигура Ннона была только областью сгущения этого свечения. То же было и с Ильей. Конусы где-то в верхней и в нижней бесконечностях соединялись, образуя поле ослепительного сияния. Это поле было единственным и разумным.
Тот, кто наблюдал эту картину со стороны, уже не был Нноном или Ильей Курсовым. Он на это время совершенно осознанно стал собой, вновь ощутив два полюса, два огромных разнонаправленных потока: безмерное одиночество и безграничный интерес.