— Автотранспорта у нас — только для личного состава. Семьи здесь оставлять нельзя, имущество, привезенное с зимних квартир, — тоже. В Москве мы должны быть на рассвете. Давай, Глеб, решать, как поступить лучше, — говорит он.
Решение принимаем такое: весь имеющийся в полку транспорт использовать для перевозки полкового имущества и семей командиров, а личному составу налегке, организованно отправляться в Москву на поезде.
— Как думаешь, Крейзер возражать не будет? — спрашивает Петров, приглаживая зачесанные назад пышные волосы.
— Заверишь, что в Москве будем вовремя.
— Заверить-то заверю. А с шоферами как быть? Даже в штабе, говоришь, двое в Москву со вчерашнего дня отпущены?
— Да. Сам за руль сяду. Второго водителя тоже среди командиров штаба найти можно. Да и в подразделениях, если надо, командиры заменят водителей.
И вот я за рулем броневичка. Колонна штаба полка и его подразделений растянулась, вероятно, больше чем на километр. Я, разумеется, знаю всех, кто сидит в машинах, знаю их настоящее и прошлое. Но будущее? Думают ли они о нем сейчас? Я хочу сосредоточиться, пытаюсь думать о том, что будет завтра, о войне. Ведь позади уже одна военная фронтовая зима 1939/40 года в Финляндии. И теперь, когда я пытаюсь думать о войне, в памяти оживают картины тех дней.
…Снег, снег и темные пятна сожженных противником поселков и хуторков, разбросанных по берегам озер. Полуразрушенные стены сараев, сложенных из древних валунов. Развалины фундаментов, напоминающие оскаленные челюсти. Вспышки осветительных ракет. Длинные очереди трассирующих пуль, прошивающие временами холодную темноту ночи…
Напряженно всматриваюсь в дорогу, чтобы не пропустить поворот на Ленинские горы, через которые лежит наш маршрут. И вот Москва…
24 июня 1941 года штаб 6-го полка 1-й Московской мотострелковой дивизии, который около полутора суток назад мчался по Можайскому шоссе из летних лагерей в Москву, так же стремительно и по тому же шоссе уже двигался во главе полковой колонны на запад, к линии фронта.
Время, проведенное на зимних квартирах, поставило все на свои места. Старший батальонный комиссар Дидик и его партполитаппарат провели большую политико-воспитательную работу, в подразделениях состоялись партийные и комсомольские собрания. Деловые совещания, газеты и радиопередачи, боевые листки, беседы с командирами и политработниками помогли всем определить свое место, свою роль и обязанности в общем великом деле защиты Родины.
Днем, когда полк грузил имущество и боеприпасы на машины, я, отдавая распоряжения, внимательно вглядывался в лица красноармейцев и командиров. Многих из них я знал неплохо и мог по выражению лиц, по коротким репликам и манере держать себя угадать их внутреннее состояние.