— Не догнал, а назад вернулся. Моя дивизия уже в Верблюжке.
— Вот те раз! Эдак наступать трудновато будет. Хоть мне и сообщили, что впереди два танковых корпуса, да фронт наступления сильно растянут. Совсем мы друг от друга оторваны.
Я снова рассмеялся.
— Вы чему? — удивленно и даже несколько обиженно спросил Мошляк. — Разве я не прав?
— Правы, конечно. А засмеялся я потому, что вспомнил, как командарм такую стратегию наступления назвал.
— Ну?
— Наступлением растопыренными пальцами. Похоже?
— Похоже-то похоже, но я, признаться, больше сжатым кулаком наступать люблю.
Мы поговорили еще немного о координации действий и взаимосвязи, и я отправился в свою Верблюжку.
В Верблюжку мы въехали часов в одиннадцать. Село уже окутала ночная темнота. Как всегда в прифронтовых районах, темнота казалась враждебной, таящей в себе опасность. Кругом не было видно ни огонька. Меня встретил регулировщик.
— Вам через мост, товарищ генерал, — сказал он, — а там сразу направо.
Мы переехали мост. Дом, в котором расположился Бельский, стоял на краю оврага. Рядом была приготовлена хата для меня Проходившая мимо дорога вела на север, к Новой Праге.
Я ощутил острую неприязнь к этому месту, к самому дому, словно загнанному в угол, к пропадавшей в темноте дороге, которая могла сулить неожиданных гостей, к взъерошенным кустам, обступившим дом. Да, подумалось мне, если здесь застанут врасплох, то уж волей-неволей ни шагу назад не сделаешь — некуда.
Я вошел в дом. Навстречу из-за стола поднялся Бельский. Неприятное чувство, охватившее меня, было так велико, что я сразу сказал:
— Вы что же, Тихон Владимирович, на этом берегу штаб развернули? Мы же договорились не переходить речку. Забыли, что ли?
— Да нет, не забыл. Просто немного опоздал. На той стороне артиллеристы подполковника Войтко встали. Он свой КП как раз в тех домах развернул, где бы нам быть следовало. А что, это так важно?
— Важно или неважно, даже сам не знаю. А не нравится мне это место. Как говорится, душа не лежит.
Бельский слегка пожал плечами:
— Зато тут уж вся связь налажена с полками. И радио- и проводная. Полный порядок, словом. Все командные пункты организованы, командиры на местах.
Я присел к столу. Хотя, казалось, вопрос о расположении КП теперь был решен и следовало обживаться, я сидел на кончике гнутого венского стула так, как будто присел на несколько секунд, сейчас встану и уйду отсюда навсегда. Продолжая думать о неудобстве этого места, я спросил:
— Ну, а вообще как обстановка? Бельский доложил:
— Все в порядке. Войска накормлены, вперед выслана разведка с заданием найти ушедших вперед танкистов. А нам, очевидно, тоже поужинать нужно. Глядишь, и место веселее покажется, — пошутил он, видя, что я по-прежнему сижу с мрачным видом.