– Я заплачу.
– Но мне здесь нравится! И Рик считает, что мне больше ничего не угрожает.
– Рик – глупый щенок, всего пару недель проработавший детективом! – зло рявкнул Макс и закрыл глаза. Черт, черт, черт! – Прости, я…
– Устал? – подсказала Джина. – Я тоже. – Она встала и направилась к нему. – Может, если ты останешься здесь, со мной, нам обоим наконец-то удастся поспать?
Господи, она не собирается отступать! Максу потребовалось все его немалое самообладание, чтобы тут же не сорвать с себя чертов плащ, не повалить ее на кровать и…
Как смеет он даже думать о том, чтобы так обращаться с девушкой, которую…
И он не сумел помешать им…
Ей потом наложили десяток швов. Макс видел отчеты хирургов. Слово «жестоко» показалось ему слишком мягким для того, что они с ней сделали.
– Я не могу остаться, и тебе, черт подери, это прекрасно известно! – Самообладание все-таки подвело, и он на глазах у Джины превращался в Макса, сеющего ужас и крушащего стены. – Так не заставляй меня, твою мать, сидеть всю ночь в машине на этой проклятой стоянке! Потому что именно это мне и придется сделать, а я для этого слишком стар! – Он уже кричал, хотя совсем не о том, о чем ему хотелось, и Джина остановилась, так и не подойдя к нему. Испугалась? Правильно, крошка. Считай, что ты еще не видела настоящего Макса Багата. – Знаешь, почему меня не утомляет, когда люди обращаются со мной, как с Господом Богом? Потому что при этом они меня слушаются!. Триста миллионов американцев слушаются меня, как Бога, – все, кроме тебя!
– Потому что я люблю тебя как человека, – прошептала Джина, Ее голос дрожал. Неужели, действительно боится?
Правда, в таком состоянии Макс и сам себя боялся.
Надо срочно убираться отсюда, не давая себе времени задуматься над смыслом ее слов. «Люблю тебя»…
Нет. Нет! Любовь совсем не похожа на этот разрушительный эмоциональный торнадо. Любовь – это то, что связывает его с Алиссой Локке. Любовь – это гармоничное сочетание привязанности, дружбы и страсти. Управляемой страсти.
А не гремучая смесь из гнева, боли, страха и неистового желания обладать кем-то, кого не должен желать. Кому можешь причинить непоправимый вред, если дашь волю желанию.
– Это не любовь, а перенос эмоций, – резко бросил Макс и двинулся к двери.
Джина молчала, но у нее было такое лицо, что ему захотелось опуститься перед ней на колени.
– Запри за мной дверь, – приказал он, – Я буду в машине.
Мэри-Лу вздрогнула и моментально проснулась.
Она довольно долго лежала в темноте, напряженно прислушиваясь, но слышала только громкий стук собственного сердца.