– Я уже дома, – тихо ответил Ринго. – Я больше не стану беспокоить вас, сэр.
Он повесил трубку и заплакал. Хотя, разумеется, как обычно попытался скрыть это.
Ной вытер рукавом глаза и спустился в кухню. Услышав его шаги, Ринго засунул голову в раковину и открыл кран с холодной водой.
– Ты в порядке? – просил Ной.
– Да. – Ринго вытер лицо посудным полотенцем. – Послушай, у меня есть идея: я сейчас разрежу себе руку ножом, ты вызовешь скорую, и они отвезут нас в больницу.
Похоже, он говорил серьезно.
– Роджер, ты с ума сошел?
– А что? Зато мы быстро туда доедем.
– Я не дам тебе этого сделать. Разрежешь руку! Хватит и того, что ты позвонил отцу.
– Вот черт! Ты слышал? – смутился Ринго.
– Да. Не надо было ему звонить.
– Я подумал… – Он с трудом сдерживался, чтобы опять не заплакать. – Может, для разнообразия он сделает что-нибудь хорошее, понимаешь? – Ной понимал. И еще он понимал, как стыдно сейчас другу за своего отца. – Я хочу сказать… – продолжал Ринго, – что даже Дарт Вейдер извинился перед Люком за то, что вел себя как последнее дерьмо.[1]
– Но Дарт ведь не подвозил Люка в госпиталь.
– Так Люк его и не просил, – парировал Ринго. – Зачем его подвозить? У него же был «спидер». – Он вдруг замолчал. – Точно!
– Мы взорвем «Звезду смерти», – предположил Ной, – а когда сюда примчится сотня машин скорой помощи, доедем на одной из них до больницы?
Ринго засмеялся, чего и добивался Ной.
– Заткнись, придурок, и лучше скажи, где лежат ключи от машины.
Разумеется, они лежали в специальном ящичке для ключей.
Ринго протянул руку, но Ной спрятал ключи за спину:
– Ты точно сошел с ума.
– Брось ты, все говорят, что мы выглядим гораздо старше пятнадцати лет.
– Одно дело – кататься по площадке, а совсем другое – ехать по трассе. Я не смогу.
– Зато я смогу, – уверенно проговорил Ринго. – И доеду. А ты, если хочешь, оставайся дома. Я тебе позвоню из больницы и все расскажу.
– Размечтался, – буркнул Ной, неохотно отдавая ему ключи.
– Я доеду, – повторил Ринго.
– Надеюсь. – Ной поднял с пола сумку и закрыл за собой дверь.
Они сели в машину, и Ринго отрегулировал зеркала и сиденье, как учил его дядя Уолт.
Наверное, он боялся ничуть не меньше Ноя, но все-таки вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Двигатель заурчал.
– Пристегнись, – велел Ринго и выехал со двора…
Играть музыканты начали часов в семь, и к половине десятого Джина уже устала и еле дождалась очередного перерыва.
В «Фандагосе» в тот вечер было полно народу, и, чтобы подойти к бару, ей пришлось протискиваться через толпу.
Макс так и не пришел.