— Значит, Дуги, он — отродье дьявола, — заявил один из мальчиков. Кит был новичком и еще не знал, как кого зовут. — Или волчонок. Я слышал, как братья говорили, что он дурной от рождения.
Защитник Кита фыркнул.
— Монахам везде чудится зло, — безапелляционно заявил он.
— Глаза у него зеленые и лицо злое, — послышалось из толпы. — Это настораживает.
Сколько раз за свои короткие десять лет Киту приходилось это слышать! Он сжал кулаки в ожидании ударов, которые непременно должны были последовать за этими словами.
— А вот у тебя, Ангус, лицо глупое. — Высокий черноволосый мальчик, примерно годом старше Кита, протолкался вперед. Кит никогда еще не видел такого хорошенького мальчишки, хотя ничего женственного в нем не было. — Но я не вижу в этом ничего удивительного.
Дуглас улыбнулся вновь прибывшему с явным облегчением.
— Ты всегда знаешь, что сказать, Рамзи Манро'.
Кит стоял и ждал. Ожидание стало смыслом его жизни, он только и делал, что ждал. Ждал возвращения матери, с которой они переезжали из города в город, когда она пропадала по несколько дней неизвестно где и с кем. Ждал, когда мужчины, с которыми его мать уходила, щелкали его по носу и приказывали ждать в переулке, или на конюшне, или еще где-нибудь, где он не будет мозолить им глаза.
— В чем дело? — поинтересовался черноволосый паренек. Хотя он явно был шотландцем, речь его звучала плавно и отчетливо.
— Джон решил, что с новичка хватит ужина, и взял его бисквит, — объяснил Дуглас. — А новичок с этим не согласился. А теперь кое-кто, увидев, как он отлупил Джона, считает, что это проделки дьявола, так как новичок легче Джона и меньше в два раза.
— Ты свинья, Джон, — дружелюбно заметил Рамзи Манро, ткнув лежащего рваным носком своего башмака. Джон сел, вытирая разбитый нос. — И обжора. Ты что, не слышал проповедь аббата о семи смертных грехах? А что до этого малого, который задал Джону трепку, — продолжал Рамзи, — так время покажет, что он собой представляет. Посмотрите, как он буравит человека взглядом. И глаза у него горячие, как адский огонь, и холодные, как лед на Северном море. Это ненормально.
Его матери тоже неприятно было смотреть на него, однако она то и дело хватала его за подбородок своими длинными пальцами и вглядывалась в его лицо, пока на глазах у нее не наворачивались слезы. Тогда она отталкивала Кита и исчезала. В один прекрасный день вообще не вернулась.
Вместо нее однажды утром появился крупный, широкий в поясе монах по имени Фиделис и, заплатив монету старой ведьме, сдававшей койку его матери, усадил Кита в повозку и увез. Неделю спустя он оказался здесь, в глубине Шотландского нагорья, в местечке под названием Сент-Брайд, среди дюжины мальчишек, большая часть которых была не ближе к Богу, чем сам Кит.