Она жестом подозвала Эшфорда.
– Не откроешь ли эту дверь? – приказала она и, отойдя в сторонку, стала наблюдать, как Эшфорд мощным пинком выбил дешевенькую дверь. – Спасибо. А теперь жди меня. – Войдя внутрь, она сразу же остановилась, почувствовав отвратительную вонь. – Боже милосердный! – пробормотала она, призывая на помощь свое знаменитое самообладание. Запах смерти ей не в новинку.
Взяв себя в руки, она пересекла вестибюль и прошла в маленькую темную комнату в конце коридора. Вонь здесь стала еще сильнее, и с ней соперничал запах щелочи. Вытащив носовой платочек, Джинни зажала нос и осторожно двинулась по периметру комнаты. В комнате почти не было мебели: стол с фонарем на нем, пара стульев, узкая кровать, а рядом с ней небольшой сундук.
Она уже поняла. Но надо было убедиться. Откинув крючок, она подняла крышку.
Там лежал труп человека. Место удара в голову почернело. На его ногах лежала раскрытая Библия, как будто кто-то, пораскинув умом, бросил ее туда потом. Это был брат Туссен.
Чуть не задохнувшись от вони, Джинни бросилась вон из комнаты. Она даже боли в ноге не ощущала, поддавшись панике. Выскочив на улицу, она позвала Эшфорда.
Но не вид мертвеца заставил ее запаниковать, а судьба Шарлотты. Девочка была в опасности. Ею манипулировали, настроив на поездку в Шотландию. И брат Туссен здесь ни при чем. Он был давно убит. Слишком давно. И человеком, который санкционировал план Шарлотты заменить Джинни в качестве любовницы Сент-Лайона, был не он, а кто-то другой.
Подземная темница Ле-Монс, Франция,
март 1800 года
– Ты ему сказал? – настойчиво спрашивал Дуглас, впиваясь пальцами в плечо Дэнда, у которого клеймо на груди стало снова кровоточить. Боль была такой сильной, что лишала способности думать. – Что ты ему сказал? – продолжал выспрашивать Дуглас, тряся его.
– Отцепись! – охнув, взмолился Дэнд. Он весь дрожал, и его тошнило. Того и гляди вырвет. Выступивший на лбу соленый пот сбегал по лицу и горлу и, попадая на рану, усугублял боль.
– Оставь его, Дуглас, – сказал Рэм, оттаскивая его за руку от Дэнда. – Разве не видишь? Он едва жив.
– Мне надо знать, сказал ли он что-нибудь, – гнул свое Дуглас. – Сказал ли, с кем мы контактируем? Сказал ли, откуда мы явились? Рассказал ли вообще что-нибудь о наших планах?
– Побойся Бога, Дуг. Его можно простить, даже если он это сделал, – сказал, подходя к ним, Кит, который покачал головой, осторожно приподняв на груди Дэнда промокшую от крови рубашку. – Беднягу прожгли даже глубже, чем меня. Нельзя требовать от человека большего, чем может вынести бренная плоть.