– У меня вообще немного вещей, – сказал он в ответ.
В этом она не сомневалась, однако это признание напомнило ей о том, что не давало ей покоя со вчерашнего вечера.
– Где ты взял одежду, которая была на тебе вчера вечером? И как тебе удалось привести себя в порядок за столь короткое время?
– А-а, это... Это было нетрудно. Я просто проник в городские апартаменты Манро и позаимствовал кое-какие вещи из его гардероба. Мы всегда были одинакового телосложения. Я был рад убедиться, что от своей хорошей жизни он не растолстел.
– Ты проник в дом маркиза Коттрелла и похитил его одежду? – воскликнула она, не в силах скрыть восхищение.
Он пожал плечами, изображая воплощение скромности.
– Ну что ж, ведь я шпион, Лотти.
– А все остальное? – спросила она, обводя жестом безупречную стрижку, твердый подбородок и завязанный сложным узлом галстук.
– А это постарались услужить мне дамы с Барроу-стрит.
В ней на мгновение вспыхнуло какое-то непонятное, но чрезвычайно неприятное чувство.
– В дальнейшем тебе не потребуется их помощь. Он вопросительно приподнял бровь.
– Теперь, когда ты... занят совсем другим, нельзя допустить, чтобы тебя видели входящим в низкопробный бордель или выходящим оттуда.
– Это не низкопробный бордель, – сказал он, скрывая улыбку.
– Мне безразлично, – заявила она. – Тебя не должны видеть выходящим из любого борделя. Вообще.
– Меня не увидят.
– Не советую рисковать, – прошипела она сквозь стиснутые зубы.
– А ты умеешь завязывать галстуки? Завязывать галстуки ей никогда не приходилось, но она не собиралась признаваться в этом, чтобы не отдать его, чего доброго, в жадные руки какой-нибудь шлюхи.
– Конечно, умею.
Наклонив голову, он скептически взглянул на нее.
– И ты научилась этому?..
Она загадочно улыбнулась. Пусть думает что хочет.
– Понятно, – усмехнулся он. – Пойду-ка я узнаю, что сделал кучер с одеждой Рэма. Мне не хотелось бы появиться нынче вечером в Гайд-парке в чем-либо менее привлекательном, чем шедевр портновского искусства.
– Тебе, кажется, все это доставляет удовольствие, не так ли? – спросила она.
– Пожалуй, – ответил он. – Почему бы и нет?
Монастырь Сент-Брайд,
октябрь 1792 года
– Задержись ненадолго, – сказал брат Туссен одному из парнишек. – Остальные могут идти.
Остальные четверо мальчиков – Рамзи, Дуглас, Джон и Кристиан – положили деревянные учебные шпаги и, оглядываясь на Дэнда Росса, побрели из пустой конюшни, явно размышляя о том, что натворил Дэнд на этот раз. Но Дэнд и виду не показал, что ему не хочется разлучаться со своими друзьями.
Он с привычным терпением ждал, преградив пальцем ноги дорогу муравью, проползавшему мимо. Что-то в выражении простодушной физиономии мальчика насторожило Туссена. Или может быть, его манера двигаться? Это было не похоже на грацию хищника, как у парнишки Манро, и становилось заметно только тогда, когда он уходил: спина прямая, плечи величественно развернуты. Где этот мальчишка научился так ходить, и – что еще интереснее – почему он так старается скрыть это?