Она умолкла и закрыла глаза, лишь бы только не чувствовать на себе его взгляд. Она ждала от него презрения, гнева или, что еще страшнее, того, что он отвергает ее. Молчание укутало ее словно покрывало. Униженная и морально раздавленная, София ждала, что сейчас судьба нанесет ей сокрушительный, смертельный удар. Росс тоже ждал, не проронив ни слова, и Софии на мгновение показалось, будто это происходит не с ней, а если с ней, то во сне. Или Росс сейчас просто возьмет и выйдет отсюда, оставив ее одну обливаться слезами в темноте.
Она не заметила, когда он пошевелился, но неожиданно Росс уже стоял позади нее, положив ей на плечи руки. Его пальцы нежно касались ее шеи. В эти мгновения ему ничего не стоило придушить ее, лишить жизни. Более того, подумала София, это был бы лучший для нее выход. Лучше смерть, чем безысходное отчаяние и отвращение к самой себе.
— София, — раздался у нее за спиной его голос, ровный и спокойный, — вы все еще мечтаете о мести?
У нее перехватило дыхание.
— Нет.
И тогда его пальцы пришли в движение, нежно поглаживая ей кожу шеи, — ощущение было несравнимо ни с чем, что она испытывала до этого. София даже негромко застонала, наслаждаясь этими легчайшими, нежными прикосновениями. Голова ее безвольно откинулась назад, пока не уперлась в его мускулистый, твердый живот. Казалось, что она, словно марионетка, была не в состоянии двигаться самостоятельно и в движение ее приводили только ловкие руки кукловода.
— Когда вы передумали? — спросил ее Росс.
Боже, она была больше не в силах что-либо от него скрывать! Ему ничего не стоило, словно разорванные одежды, сорвать с нее остатки былой гордости, оставить ее душу обнаженной перед всем миром, исторгнуть у нее признание.
— Когда вас ранило, — произнесла она сдавленным голосом, — мне захотелось вам помочь… Мне было страшно при мысли, что кто-то может причинить вам боль. И в особенности я сама.
Она говорила с трудом, чувствуя, как волнение сжимает ей грудь. Откуда-то из глубины у нее вырвался стон — это его теплые пальцы скользнули под корсаж. Росс взял в ладонь ее грудь и принялся нежно поглаживать сосок, пока он не набух и не напрягся, превратившись в крепкий розовый бутон. И все же, казалось, он ласкал ее не для того, чтобы возбудить, а словно желая напомнить о той близости, которая уже существовала между ними всего несколькими часами раньше. София почувствовала, что кожа ее словно пылает огнем. Разморенная этим жаром, она откинулась на Росса, не в силах даже пошевелиться.
Росс присел на кровать и бережным движением повернул Софию к себе. Она подняла глаза и увидела, что его рот сжат, словно Росс только что принял на себя болезненный удар.