– Ты просила меня не лгать, Лора, – произнес он с трудом. – Это справедливо. Лжи больше не будет…
Пытаясь успокоиться, он принялся мерить шагами комнату, и рассказ его поразил Лору своей невероятностью.
– Я как-то сказал, что женился на тебе, не чувствуя любви… Это ложь номер один. Я любил тебя. Любил так, что пошел бы ради тебя на убийство. Я любил тебя и тогда, когда ушел, и сейчас я люблю тебя!
Лора задержала дыхание. О, Господи, сделай так, чтобы это не оказалось ложью, молилась она.
– Ложь номер два… Я сказал, что предпочитаю беспечную, холостяцкую жизнь семейным обязанностям.
Он горько рассмеялся.
– Проклятье! Мне она давно опротивела. Я ненавидел свою свободу. Я так тосковал без тебя. Ты думаешь, зачем я поставил столько денег на этих глупых лошадей? Да потому, что для меня ничего не имело значения. Я думал, что ты меня больше не любишь. Я думал – впрочем, поделом мне, я заслужил эти мысли. Когда я увидел тебя после похорон матери, я понял, что ошибался. Твой взгляд, Лора, разрывал мне сердце. Мне хотелось обнять тебя, утешить, сказать, как ты мне дорога. Но что-то удержало меня. Наверное тогда и возникла, сперва неопределенная, идея, которая некоторое время назад уже зародилась в моем подсознании. Он перевел дыхание.
– И эта идея заставила меня солгать в третий раз. Мое бесплодие…
Лорино сердце застучало глухими тяжелыми ударами, она не осмеливалась поверить в то, что он сейчас скажет. О, если только это окажется правдой! Безумной, невероятной правдой.
– Я как-то смотрел по телевизору передачу, – продолжал он, – где говорилось о бесплодии супружеских пар. Часть ее посвящалась женщинам, которые не могут забеременеть из-за чисто психологических причин.
При этих словах Дирк остановился и бросил на Лору умоляющий взгляд.
– Я думаю, ты не понимала, с каким предубеждением относилась к мужчинам твоя мать, и как глубоко ее искаженные идеи укоренились в твоем подсознании. Конечно, тебе искренне казалось, что ты веришь в мою любовь, но в глубине души, Лора, таился страх, что моя любовь не что иное, как жажда обладания. Единственным способом избавиться от этого страха могло стать рождение ребенка. Ведь в глазах твоей матери, да и в твоих глазах, рождение ребенка являлось единственным доказательством любви мужчины. К несчастью, твоя мать внушила тебе неверие в существование такой любви. Твое тайное неверие в мою любовь препятствовало зачатию, Лора. По крайней мере, к такому выводу я пришел.
Лора открыла рот, чтобы возразить, но закрыла его снова. А если он прав? Кто может с уверенностью разобраться в сокровенных тайниках души, пролить свет на тайны человеческого подсознания?