— Только в твоих мечтах, преподобный, — сказала Джейд, поморщив нос. — И они превратятся в кошмары, если ты снова назовешь меня так.
— А теперь, Эгги, — дразнил он, дотянувшись до нее и взъерошив ей волосы, в то время как сам продолжал кривляться, — не надо показывать свой ирландский темперамент перед детьми.
Она с гукну да его, тяжелый носок ее ботинка крепко задел косточку на лодыжке, несмотря на толстую обувь.
— Оох! — завопил он. Ухватившись рукой за ушибленную ногу, он запрыгал, как пьяный журавль, в то время как дети давились от хохота.
Его жалобные вопли все еще раздавались в ночном воздухе, когда она проговорила:
— Ты еще не видел моего темперамента, пастор, так что это даст тебе возможность заглянуть вперед, не так ли? Может быть, теперь ты дважды подумаешь, прежде чем захочешь жениться на мне. — Выпалив это, она повернулась на каблуках и зашагала к своему фургону, урок чтения был отложен по крайней мере на один вечер.
Син О'Нилл скоро превратился в настоящее проклятие жизни Джейд. Хотя в караване его фургон от фургона Джейд был отделен дюжиной повозок других переселенцев, по несколько раз на день он находил поводы, чтобы появляться возле нее. Он часто наблюдал, с какой радостью Джейд каталась верхом на своей новой лошади или брала с собой на прогулку кого-то из сирот Мэтта.
Иногда Син разговаривал с ней, пуская в ход свой бойкий ирландский язык, как волшебную палочку, чтобы покорить свою жертву, ведь Богу было известно, как легко раньше она попала под влияние и обаяние его лживых речей. Но это никогда не повторится. Теперь сладкая лесть звучала в ее ушах, как предупреждающее шипение гремучей змеи.
Временами он не произносил ни слова, но его пламенный взгляд, когда он следил за ней, был красноречивее слов. Син О'Нилл хотел получить то, от чего так бездумно отказался девять месяцев назад, и рассуждая в своей обычной самонадеянной манере, он, очевидно, считал, что если проявить достаточно настойчивости, то Джейд без малейшего сопротивления уступит его чарам.
Продолжая свои ежедневные прогулки, он очень скоро привлек внимание подруг Джейд.
— Так это и есть тот безмозглый кусок лошадиного дерьма, что оставил тебя голодать на улицах, — отметила Блисс, посмотрев в его сторону. — И теперь он думает, что ты примешь его обратно? Надо же, похоже, у этого парня яйца больше, чем мозги, не так ли?
— О, но теперь он богат, — заметила Лизетт, тщательно соблюдая свой французский акцент. — Он женился на деньгах, а это совершенно меняет дело, милочка.
— Ну, тогда совершенно ясно, что Джейд ему нужна для кое-чего другого, но не как его жена, — заметила Мэвис. — Не имеет значения, сколько денег он получил, женившись, этот грязный негодяй так и остался дворняжкой. Да у Джейд в кончиках пальцев больше лоска и изысканности, а ему этого лоска и манер никогда не удастся приобрести.