Джулия отчаянно заморгала от неожиданной перемены темы.
– Простите?..
– Дело вот в чем. Ламберт дал понять, что ваш портрет станет чем-то вроде свадебного подарка. И мне нужно точно знать к какому сроку закончить работу.
Джулия нахмурилась. Как ни смешно об этом говорить, но ее жених никогда не обсуждал с ней то, как скоро их помолвка закончится свадьбой!
– Думаю, вы неправильно поняли его.
– Разве? – поднял брови Алан. – Исходя из беседы с ним, я решил, что это неминуемо произойдет в ближайшее же время. Правда, у вас значительная разница в возрасте, не так ли?
– Но…
Ее щеки запылали. Какое дело этому человеку до столь интимных подробностей?
– Вы как весна и осень, – насмешливо добавил Алан.
– Едва ли меня можно сравнивать с весной – мне ведь уже двадцать пять, – медленно ответила она и добавила с вызовом: – Лето подошло бы больше. И уж, конечно, в наше время возраст супругов не имеет значения.
– Вы так думаете? – мягко возразил он.
Джулия вновь нахмурилась. Они с Ламбертом были друзьями, и не более!
– Думаю, я пришла сюда для того, чтобы вы сделали эскиз, мистер О'Мейл, а не расспрашивали меня о личной жизни! – раздраженно заметила она.
– У меня есть имя, и вы его знаете, – мягко поправил он.
– Сейчас я предпочитаю обращаться к вам по фамилии!
Алан невозмутимо пожал плечами.
– Как угодно. Не могли бы вы встать у камина? – попросил он и, нахмурившись, опустил глаза на эскизный планшет.
Кипя от злости, Джулия медленно подошла и встала у каминной решетки.
– Отлично, – удовлетворенно произнес Алан. – Одежда, конечно, никуда не годится. – И, перехватив ее возмущенный взгляд, добавил: – То есть, поймите меня правильно, в ней вы выглядите замечательно. Но она не подходит к тому образу, который мне необходимо передать.
– А что это за образ? – нетерпеливо переспросила Джулия.
Он не ответил, сосредоточившись на листе бумаги и сделав несколько быстрых штрихов карандашом.
Джулия осталась на месте, утешая себя тем, что в тот момент, когда мастер углубился в работу, она, как личность, на какое-то время перестала для него существовать. И это ее устраивало. Ведь она оказалась здесь не по доброй воле, и никаких лирических отступлений, тем более касающихся личной жизни, в разговоре с художником допускать не собиралась.
– Будут ли на портрете… другие детали? – наконец, спросила она часом позже. Камин, с ее точки зрения, был довольно изящен, но, неотступно рассматривая его в течение часа, она уже успела почувствовать к нему отвращение!
Алан, нахмурившись, взглянул на нее, и было видно, что его мысли все еще были сосредоточены на эскизе.