— Но она меня не видела.
Это было сказано с той многозначительностью, которая особенно присуща жителям таких маленьких поселков, как наш.
— А! — сказала Каролина с интересом. — Чао.
— По-моему, — отвлеклась мисс Ганнет, — принято говорить «чи», а не «чао».
— Чушь! — отрезала Каролина, — Я всегда говорю «чао».
— В Шанхайском клубе мы говорили «чао», — вставил полковник, и мисс Ганнет была повержена на обе лопатки.
— Вы что-то хотели рассказать о Флоре Экройд? — спросила Каролина после того, как мы минуты две в молчании предавались игре. — Она была одна?
— Отнюдь нет, — ответила мисс Ганнет, и обе дамы обменялись понимающими взглядами, несущими взаимную информацию.
— В самом деле? — промолвила Каролина не без интереса. — Вот оно что! Впрочем, это меня совсем не удивляет!
— Ваш ход, мисс Каролина, — заметил полковник, который любил иной раз принять вид человека, равнодушного к сплетням, хотя знал, что этим он никого не проведет.
— Если вас интересует мое мнение, — сказала мисс Ганнет, — то Флоре очень повезло.
— Почему же? — спросил полковник.
— Почему вы думаете, что мисс Флоре — какая очаровательная девушка! — повезло?
— Может быть, я плохо разбираюсь в преступлениях, — сказала мисс Ганнет с видом эксперта, — но я знаю, что первый вопрос, который в этих случаях всегда возникает, это — «кто последний видел покойного живым?» И на этого человека глядят с подозрением. А Флора Экройд и есть этот человек. И для нее это может обернуться очень скверно. И что бы там ни говорили, а Ральф Пейтен прячется, чтобы отвлечь от нее подозрения.
— Но послушайте, — мягко запротестовал я, — не считаете же вы, что мисс Флора способна преспокойно заколоть своего дядюшку.
— Не знаю, не знаю, — ответила мисс Ганнет, — я недавно читала, что некоторые из самых закоренелых преступниц — молодые девушки с ангельскими личиками. Это было в книге о парижском преступном мире.
— Так то же во Франции! — возразила Каролина и объявила маджонг.
После легкой перебранки, обычно возникающей, когда я начинаю поправлять арифметические ошибки в несколько приблизительных подсчетах Каролины, мы приступили ко второй игре.
— Кстати, у меня лично есть кое-какие предположения по поводу Ральфа, — сказала Каролина.
— Только я пока помалкиваю.
— Вот как, дорогая? — сказала мисс Ганнет.
— Панг. А как насчет сапог? Они действительно были черные?
— Именно, — сказала Каролина.
— А почему это имеет значение, как вы думаете? — спросила мисс Ганнет.
Каролина поджала губы и покачала головой с таким видом, что ей-то, мол, это все понятно.
— Панг, — сказала мисс Ганнет, — ах, нет, не панг. Наверное, доктор, который неразлучен с месье Пуаро, знает все.