И, тем не менее, Джейм, вернувшись к лестнице, снова взобралась по ней.
Третий этаж целиком был предназначен для самого Серого Лорда. Сейчас в сумерках все вокруг выглядело бесцветным от пыли, заброшенные общие комнаты служили словно прихожей к покоям Верховного Лорда. Стоя на пороге спальни, Джейм размышляла о том, как же ударила по лорду эта трагедия.
Ганс полагал, что семь королей Башти наняли убийц. Этому было несколько объяснений. Объединившись, Башти в Центральных Землях нанимали больше кенцирских солдат, чем кто-либо другой, за исключением Кротена из Котифира, и правители вечно жаловались, что кодекс чести Кенцирата напрасно ограничивает приказы, которым наемники должны повиноваться. И если бы они могли устранить семью, которая держала Кенцират на старом, надежном пути чести, то с выжившими Домами было бы проще заключать договоры, более соответствующие их вкусам.
Но тут и ощущения, и рассудок Серого Лорда помутились. Он отправился походом в Белые Холмы, где все семь королей, как обычно, занимались своими вялыми сварами, и без всяких переговоров напал на них, хотя его Войско было не только намного меньше королевского, но и столкнулось лицом к лицу с наемниками-кенцирами. После трех дней кровопролитных боев загнанный в тупик Ганс вынужден был отправиться в ссылку с горсткой выживших Норфов.
Короли Башти до сих пор клянутся, что не подсылали убийц.
Эти события казались Джейм невероятно далекими, как будто повесть о древних днях. И хотя люди, которых она знала в замке в Гиблых Землях, прошли через все это, Ганс запретил им рассказывать что-либо своим детям. А даже если бы и не запрещал — стала бы битва более реальна? Возможно, и нет, — как некое безликое прошлое. Возможно, потому-то ничто на Тропах Призраков и не трогало ее.
По крайней мере, Джейм так думала, поворачиваясь, чтобы уйти. В разбитое окно позади залетал ветер. Вот еще один порыв, сильнее прежних, захрустел сухими листьями на полу, приподнял и спутал лоскуты истлевших шпалер на стене. Размытая временем охотничья сценка сдвинулась и снова изменилась в тусклом свете, сквозь неясные контуры листьев и веток проглянули кувыркающиеся фигурки охотника и добычи. Сумерки, сумерки вовсе не в лесу, а на городской улице, окунувшейся в глубокие серые вечерние тени, по которой ветер гонит опавшую листву. Одна из теней двигалась. Она кралась к Джейм, ползла, распластавшись по земле расплывчатым пятном. Над ней шуршали листья. Пальцы, удлиняясь, скользили по камням пола и, казалось, хватались за них, подтягивая тело вперед. Потом тень подняла голову.