— Она стала очаровательной женщиной с весьма твердым характером.
— Отлично, — коротко отозвалась мисс Уильямс.
— А также, могу добавить, весьма настойчивой. Она не из тех, кому легко отказать или от кого легко отделаться.
Бывшая гувернантка задумчиво кивнула головой.
— Есть ли у нее склонность к искусству? — спросила она.
— По-моему, нет.
— И то слава богу, — сухо заметила мисс Уильямс.
Ее тон не позволял сомневаться в отношении мисс Уильямс ко всем художникам без исключения.
— Из вашего повествования я делаю вывод, — добавила она, — что она больше похожа на свою мать, чем на отца.
— Вполне возможно. Вы сможете сказать мне об этом, когда ее увидите. Вам бы хотелось повидаться с ней?
— Сказать по правде, очень. Всегда интересно посмотреть, во что превратился ребенок, которого я когда-то знала.
— Когда вы ее видели в последний раз, она ведь была совсем малышкой?
— Ей было пять с половиной лет. Очаровательный ребенок. Пожалуй, чересчур тихий. Задумчивый. Любила играть одна. Нормальный и неизбалованный ребенок.
— Счастье, что она была такой маленькой, — заметил Пуаро.
— Да, конечно. Будь она старше, потрясение, испытанное из-за этой трагедии, могло иметь очень дурной эффект.
— Тем не менее, — сказал Пуаро, — эта трагедия чем-то все-таки на ней отозвалась. Как бы мало девочка ни понимала или сколько бы ей ни позволялось понимать, существовавшая в доме атмосфера тайны и отговорок, а также тот факт, что девочку вдруг насильно заставили покинуть родные места, могли оказать пагубное влияние на ребенка.
— Вполне возможно, но не обязательно пагубное, как вы предполагаете, — задумчиво ответила мисс Уильямс.
— Прежде чем мы оставим тему Карлы Лемаршан, то есть маленькой Карлы Крейл, мне хотелось бы задать вам один вопрос. Только вы можете на него ответить.
— Да? — Голос ее был ровным, она только спрашивала, и все.
Пуаро отчаянно жестикулировал в надежде быть более убедительным.
— Есть нюанс, который не поддается определению, но мне все время кажется, что, когда я упоминаю о девочке, никто о ней не помнит. В ответ я слышу удивленный возглас, словно тот, с кем я разговариваю, успел забыть, что вообще существовал ребенок. Скажите мне, мадемуазель, не странно ли это? В подобных обстоятельствах ребенок важен даже не сам по себе, он есть лицо, от которого много зависит. У Эмиаса Крейла, возможно были причины бросить или не бросить жену. Ибо обычно когда распадается брак, ребенок играет очень важную роль. Здесь же о ребенке словно забыли. Мне это странно.
— Вы попали в точку, мсье Пуаро, — тотчас откликнулась мисс Уильямс. — Вы совершенно правы. Отчасти именно поэтому я и сказала сейчас, что новая обстановка могла в некотором отношении оказаться для Карлы полезной. С годами она могла бы очень страдать от отсутствия у нее настоящего дома.