Тим встал, не в силах произнести ни слова. Но когда он снова обрел дар речи, вряд ли ему удалось выразить то, что хотелось. Однако Пуаро был вполне удовлетворен.
– Спасибо, – сказал Тим.
– Я оправдаю вашу доброту.
Он открыл дверь и пропустил вперед девушку; потом взял со столика коробку и последовал за ней. На палубе он открыл коробку и закинул далеко в Нил нитку поддельного жемчуга.
– Вот и все! – сказал он.
– Когда я верну коробку Пуаро, там будет настоящий жемчуг. Ну и дурак же я!
– Как это все началось? – тихо спросила Розали.
– Сам не знаю: скука, лень, казалось, так гораздо интереснее жить и легче заработать. Меня увлекала опасность, риск.
– Я понимаю.
– Но вы бы не стали воровать?
Розали задумалась.
– Нет, – ответила она просто и серьезно, – не стала бы.
– Милая, – вдруг заговорил Тим, как вы прекрасны, как вы нравитесь мне. Почему же вы отрицали, что видели меня вчера ночью?
– Я боялась за вас, – произнесла она.
– Розали, я слишком слаб и труслив, чтобы быть убийцей. Я всего лишь ничтожный воришка. Неужели вы всегда будете презирать меня за это.
Она горько улыбнулась.
– Меня тоже есть за что презирать…
Едва дверь за ними закрылась, Пуаро виновато посмотрел на Рэйса. Полковник хмуро отвел глаза.
– Друг мой, я надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я поступил не совсем по правилам, – говорил Пуаро, словно извиняясь.
– Для меня превыше всего человеческое счастье.
– Но до моего несчастья вам нет никакого дела, – сказал Рэйс.
– Мне было так жаль Розали, а она любит Тима Аллертона, они подходят друг другу. В ней есть твердость, которой не хватает ему. И его матери она нравится, так что все в порядке.
– Короче говоря, этот брак был устроен богом и Эркюлем Пуаро.
– Он вдруг широко улыбнулся:
– Я уверен, с этого дня Тим станет честным человеком и никогда не свернет с прямой дороги. Но почему вы так скверно обращаетесь со мной? Я терпеливый человек, однако любому терпению бывает конец. Скажите, вы знаете, кто совершил три убийства?
– Знаю.
– Тогда к чему эти хождения вокруг да около?
– Вы думаете, я просто забавляюсь, когда разбираю все эти побочные истории? Не сердитесь, друг мой, это совсем не так. Однажды мне пришлось участвовать в археологической экспедиции – там я многому научился. В процессе раскопок, когда в земле находят интересный предмет, следует внимательно расчистить все вокруг. Я стараюсь убрать с пути все постороннее, чтобы увидеть истину – обнаженную, сияющую истину.
– Отлично, – сказал Рэйс, – давайте же, наконец, вашу обнаженную сияющую истину. Это не Пеннингтон, не Аллертон, я полагаю, это не Флитвуд, скажите, кто это?