– Нет, не знаю.
– Неважно, тем более что наш молодой человек не уснул, да и голым он не был. Все это чрезвычайно смешно!
Человек разражается смехом. Он наклоняется и гладит статую рукой.
– Ах, дорогой мой, конечно же, это она… Какие дивные линии у этого мрамора.
– Это не мрамор, а гипс.
– Ну-ну. Так на чем же я остановился? Ах да… Наш всадник задерживается перед одним из этих просветов в зелени, над заливчиком с зеленоватой водой и мелким песком. И что же он видит? А ну, отгадайте! Что он видит?
– Не знаю.
– Он ничего не видит по той простой причине, что там нет ни одной живой души. Вы разочарованы. Вы ожидали, что он обнаружит стайку нагих девушек, купающихся в заливе или резвившихся на пляже, и среди них Мари Беррскую. Вы ошиблись. На самом деле…
Человечек подходит вплотную к Луи.
– Дерни за бородку раз, дерни за бородку два – и тебе откроется правда.
– Я пошел… До свиданья.
Луи пятится назад. Человечек за ним.
– Нет, погодите… вы будете свидетелем.
У него крепкая хватка, и Луи тщетно пытается вырвать руку из сжимающей ее нервной руки старичка.
– Отпустите. Мне пора на работу.
– Неужто вы не хотите узнать подлинную историю Мари Беррской, правдивую до последнего слова?
«Шизик», – думает Луи, но его удерживает то, что статую окрестили именем Мари.
– Вы только шутки шутите, а кто эта самая Мари – не рассказываете.
– Да, пошутить я люблю. Наверно, вы думаете, что я чокнутый?
– Нет, что вы.
– Наш молодой человек был маркиз Воксельский, старший сын графа Воксельского, чей замок находился на том месте, где строят эти мерзкие дома. Это было в 1520 году. Молодой маркиз направлялся в Берр – последние два месяца он ездил туда каждый день. Он навещал свою возлюбленную. Мари была дивно хороша собой. Должно быть, знатностью она не отличалась, но ради такой красавицы стоило пойти на неравный брак. Некоторое время спустя состоялась свадьба. Мари Беррская стала маркизой Воксельской.
По правде говоря, то были невеселые времена. В Провансе лютовала война. Шайки коннетабля Бурбонского и войска Карла V сеяли разрушения и скорбь, овладевали городами, крепостями, замками, жгли деревни и крестьянские дома. Кое-кто из прованских сеньоров сдавался, другие – защищались. Старый граф Воксельский решил пожертвовать малым для спасения главного – сегодня бы это назвали двойной игрой. Он решил, что маркиз, его старший сын, перейдет на сторону короля Франции Франциска I и с частью своих людей отправится в Марсель, а сам он, со своим младшим сыном, останется в замке и договорится с войсками коннетабля. Мари Беррская, еще больше похорошевшая после свадьбы, должна была остаться со своим свекром.