Естественно, что это вызвало решительные возражения большей части нашей молодежи, которая почти единодушно присоединилась к тому мнению, что «в межпланетном полете космонавту будет нужна и ветка сирени». Самое убедительное заключается здесь, пожалуй, в том, что именно космонавты в первую очередь подтвердили, как нужна им эта «ветка сирени», как помогали им в воспитании характера и воли, в свершении подвига и музыка, и поэзия, и хорошее произведение прозы.
В этой кратковременной дискуссии, надо сказать, ничего нового не было. Я помню хорошо то время — первые годы революции, — когда некоторые горячие головы были полны странного, утопического представления о будущем человечества, в котором будто бы физика и химия полностью вытеснят лирику, так как она «разнеживает душу» и уже становится ненужной. Помню плакаты, которыми баловались в то время эти гонители искусства: «Искусство-опиум для народа…» или «Мир химикам-война творцам».
Сегодня каждому здравомыслящему человеку это кажется анекдотической данью пылким увлечениям, столь характерным для некоторых кругов молодежи в первые годы революции. Но вот вдруг и в наше время снова возник этот отвлеченный спор, в котором точные науки противопоставлялись искусству. Что же, может быть, этот спор принес и некоторую пользу, обнаружив полную несостоятельность теории тех, кто норовил заменить точными, математическими формулами вдохновенные строфы стихов. А между тем наука и искусство уже давно добрососедствуют и сотрудничают. Еще А. П. Чехов писал:
«Я хочу, чтобы люди не видели войны там, где ее нет.
Знания всегда пребывают в мире. И анатомия и изящная словесность имеют одинаково знатное происхождение, одни и те же цели, одного и того же врага — черта, и воевать им положительно не из-за чего. Борьбы за существование у них нет. Если человек знает учение о кровообращении, то он богат; если к тому же выучивает историю религии и романс «Я помню чудное мгновенье», то становится не беднее, а богаче, стало быть, мы имеем дело только с плюсами.
Потому-то гении никогда не воевали и в Гете рядом с поэтом прекрасно уживался естественник».
В области художественной несостоятельны все попытки заменить свободное, вдохновенное человеческое творчество действиями даже самой совершенной кибернетической машины.
Бесплодны, беспочвенны попытки поссорить физиков с лириками. Известный ученый А. Мошковский, близко знавший великого Эйнштейна, писал о нем:
«Скажу прямо, я был поражен, услышав, что он, великий ученый, находит источник высшего счастья вовсе не в науке.