Месяцы тюрьмы превратили Шона в грубого, циничного мужчину. Собрав вещи, он уехал из города.
Его отец и брат очень горевали.
А родители Мэнди до конца своих дней оплакивали дочь.
Однако для родителей остальных подростков, бывших в тот день у котлована, все закончилось. Жизнь продолжалась.
Конечно, Шон был одним из самых популярных ребят в школе, но чего можно ожидать от него? Хулиганистый мальчишка из плохой семьи — сказалась дурная наследственность.
И он заплатил за всех.
Лори подозревала, что все хранят тайны, связанные с тем днем. Как и она сама.
Внезапно проснувшись, она села на кровати. В спальне полумрак, в холле горит ночник, в доме тишина. И все-таки она готова была поклясться…
Лори никак не могла избавиться от прошлого, даже сон не приносил забвения.
Это же случилось пятнадцать лет назад, напомнила она себе. Сейчас она в своем новом доме, зато вернулась в город, где все произошло, и вполне естественно, что ей плохо спится. Ничего страшного.
Она снова перевернулась на спину, но, услышав стук во входную дверь, подскочила.
Уже поздно. Может, это Грампс? Или родственники? Может, что-то случилось с матерью, братом, отцом… Грамп-сом?
Лори сбежала по лестнице и вдруг замерла, нахмурившись. В двери нет глазка, правда, внешняя — со стеклом, однако надо быть дурой, чтобы открыть первую, деревянную.
Стук повторился. Лори не хотелось будить сына, если только не произошло чего-то неприятного, а поскольку стук не прекращался, она распахнула деревянную дверь, напомнив себе, что она все же идиотка, ведь в городе произошло убийство. Но убийцы обычно не молотят в дверь.
Через стекло она увидела Шона.
— Черт побери, Лори, впусти меня!
Шон Блэк. Негодяй, преследовавший ее в снах… не говоря уже о жизни.
Лори, сама не зная почему, все-таки подчинилась его требованию и открыла стеклянную дверь. То ли причиной стал его взгляд, то ли мысль, что, если она не откроет, Шон будет стучать, пока не явится полиция.
Он вошел и запер за собой дверь, — Какого дьявола ты вернулась?
— А какого дьявола вернулся ты? — парировала она.
— Лори, я спросил, зачем ты вернулась?
— А я задала тот же вопрос.
— Но я спросил первым.
Если бы не злость Шона, то ситуация выглядела бы смешной. Ей показалось, что пятнадцати лет как не бывало. Она знает Шона, хотя перед ней в общем-то незнакомец. Да, она могла определить степень его ярости по пульсированию жилки на горле, по напряженному лицу, по тому, как он запустил пальцы в волосы. Некоторые черты исчезают с возрастом, другие меняются, а кое-какие остаются прежними.