Кэти отложила в сторону прочитанную страницу и тут услышала стук в дверь своей комнаты.
— Кто там? — крикнула она, приподнявшись в ванне.
— Джордан. Можно войти?
— Нет, я принимаю ванну.
Но уже хлопнула дверь, в спальне послышались шаги — и вот уже Джордан на пороге ванной комнаты. Кэти вздохнула и спряталась под белыми клубами пены.
— Но, Джордан, — запротестовала она, — я ведь моюсь.
— Это я уже понял, — ответил он. — Но говорить-то ты, надеюсь, можешь?
— Ты не должен здесь находиться.
— Почему же? А может быть, я забыл что-нибудь в этой комнате.
— В доме полно гостей. Вдруг кто-нибудь застанет тебя здесь?
— Тогда я спрячусь в ванной. И там никто не найдет меня. Разве что придет твой молодой симпатичный увалень.
— Джереми спит.
— Надо же! В такое время?
— А тебе бы не мешало быть рядом с Тарой.
— Но сейчас я рядом с тобой и хочу с тобой поговорить.
— Поговорить мы, конечно, можем. Но не надо играть чувствами других людей. Тара и без того пережила сегодня серьезное потрясение. А ты снова хочешь заставить ее мучиться.
— Не слишком ли ты хлопочешь о ее самочувствии? Уж не скрывается ли за этим твое беспокойство о мнении Джереми?
— Не болтай глупости.
— Тара прекрасно себя чувствует и совсем не нуждается в твоей заботе. А я хотел лишь спросить, не составишь ли ты мне компанию на этот вечер. В семь зайдет Мики, и мы отправимся ужинать в местную закусочную. Кстати, там есть отдельные кабинеты, где можно поговорить.
— Хорошо, — согласилась Кэти, — но как мы это объясним Таре?
— Она прекрасно знала, что всю эту неделю я буду очень занят. И теперь ей не на что жаловаться.
— И все же это как-то некрасиво.
— Брось. В конце концов безопасность наших дочерей касается только нас двоих.
— Но Тара тоже может помочь нам.
— Да с какой стати, не пойму, ты ее так защищаешь? Будто она тебе близкая подруга или родная дочь.
— Я всегда защищаю маленьких.
Джордан улыбнулся. И Кэти вдруг почувствовала благодарность судьбе за то, что родилась женщиной, вновь ощутила праздничную полноту жизни. Вся ванная комната наполнилась мягким, живительным теплом, а в углах ее словно засветились разноцветными огоньками маленькие карнавальные фонарики. Или это заиграли всеми цветами радуги легенькие, наполненные светом пузырьки пены? Кэти осознала, что все эти годы в ее жизни было так мало живой, страстной любви, так мало секса. Что все это время ей так не хватало настоящей нежности.
Кэти почувствовала, как поднимается в душе, окатывая теплыми волнами ее затуманившееся сознание, глубокое, как морское безмолвие, и жаркое, как летний день, томительное, страстное желание. И она с благодарностью подумала о густой белоснежной пене, что надежно скрывает от посторонних глаз ее неуместное любовное смущение и помогает ей удерживаться от новых нелепых безрассудств.