Однако куда он делся? Не дунул ли, часом, за агентами контрразведки? А что? Самый подходящий случай вымолить себе прощение перед тем, как начнутся карательные акции. И списки сдал, и московского шпиона прищучил…
Наконец послышались шаги. Отец Тадеуш вошел в комнату, достал из кармана и положил на столик, возле Романа, квадратную картонную коробочку.
– Вот то, за чем вы пришли. Коробка.
Устыдившись своих мыслей, Роман открыл коробочку и извлек из нее черный пластмассовый контейнер для фотопленки. Откупорив крышечку, увидел внутри туго скрученную узкую спираль. Микропленка. Один из главных шпионских атрибутов прошлого. Сейчас эти артефакты вызывают ностальгическую улыбку. В эру компьютеров и современных носителей, когда на крошечную «флэшку» можно записать тысячи страниц чертежей и текста, а также любую аудио– или видеоинформацию, достижения прошлого кажутся неуклюжими и громоздкими.
Впрочем, не всегда.
Роман аккуратно закрыл контейнер и уложил его в коробку.
– Не возражаете, если я заберу это себе?
– Буду очень рад, – вырвалось у отца Тадеуша.
– Я вас понимаю, – сказал Роман.
Он надел подсохшую куртку и положил коробку с микропленкой во внутренний карман.
– Не понимаете, молодой человек, – вздохнул священник. – Этот список – бомба. Если он попадет в руки особого отдела, многим людям, очень хорошим людям, патриотам своей родины, будет вынесен смертный приговор.
Роман вопросительно посмотрел на взволнованного ксендза.
– Нет, – поднял тот руку, – их не расстреляют в подвале. Ведь сейчас – демократия. Но их лишат работы, их лишат всех прав, от них отвернется общество, и в конечном счете это будет даже страшнее, чем расстрел. Они окажутся отверженными в своей стране, потеряют средства к существованию – и многие из них этого не вынесут. Скажу вам, такая демократия страшнее любой тирании.
– Вы можете не волноваться, – сказал Роман. – Этот список будет доставлен в надежное место.
– Конечно, лучше всего было бы его уничтожить, – задумчиво произнес отец Тадеуш. – Я предлагал Казимиру… Зачем такой риск? Но он и слышать не хотел. Ну да, это очень важный документ. Не мне решать его судьбу. Но, молодой человек, я столько лет прожил в страхе из-за того, что он хранится у меня… Моего имени там нет, Казимир сказал, что не вносил меня в список. Но одно то, что я взял его на хранение, могло стоить мне самого дорогого, что у меня есть: моего сана и моей должности. И я боялся… Вы не представляете, каково это: жить все время в страхе. Нет, вы не думайте. Я готов помогать, как помогал и раньше. Но эта маленькая коробочка, спрятанная глубоко в подвале, отнимала у меня столько сил…