Она пошлепала ладошкой по дивану и раскинула шелковый халатик, добавив к торчащим коленкам еще две пленительные вершины. Роман завороженно двинулся к ней. Но в этот миг зазвонил телефон.
Роман приостановился. Распахнутые полы халата манили его, как цветочные лепестки манят шмеля. Но звонок был из Конторы, а просто так оттуда не звонят.
– Извини, – пробормотал он и вышел в коридор, плотно прикрыв дверь.
– Слушаю.
– Слушай, – сказал подполковник Дубинин, куратор и непосредственный начальник Романа. – Есть задание. Не задание – мечта. Еле для тебя выбил. Так что через час чтобы был в Управлении.
– Есть, товарищ подполковник.
– Ты чем-то недоволен? – спросил Дубинин, еще более чуткий к интонациям Романа, чем Леня.
Увы, бывший Леня.
– Никак нет, всем доволен, – поспешно отозвался Роман, делая над собой усилие, чтобы не думать об оставленной на диване Лене. – А что за задание?
– Прогулка по Европе. Море удовольствия и все такое. Сам бы поехал, но не могу. Так что – пляши.
– Пляшу.
– Ну, через час. И не дай тебе бог опоздать. Поедешь на Шпицберген моржей гонять, имей в виду.
– Все, мчусь.
Сжав сборы до армейских нормативов, Роман выкроил десять минут и к дивану все-таки наведался. Попрощался, так сказать. Пути, ведущие из Конторы, были неисповедимы, и потому следовало захватить с собой на дорожку как можно больше простых человеческих радостей.
11 июня, Москва, ГРУ, 14.00
Дубинин прижал указательный палец к губам и тем же пальцем поманил Романа к себе.
Тот, заинтригованный, подошел к столу, протянул руку. Дубинин молча ее пожал, значительно посмотрел на Романа, взглядом приказывая сесть.
Роман сел.
– Ну что, будете делать карьеру, капитан? – интимно спросил подполковник.
– Пора бы, – вздохнул Роман.
– Угу. Так вот. Выполнишь чисто это задание, я лично выхлопочу тебе майорские звездочки.
– А местечко в таком кабинете выхлопочешь?
– А ты на нем усидишь?
– Не знаю, – озадачился Роман.
– То-то и оно. Но насчет майора я вполне серьезно.
Роман посмотрел на Дубинина. Форма с иголочки, выправка – загляденье, даже когда сидит, выражение лица – сама корректность и собранность. Красавец. Не чета ему, вечному капитану, позору отдела, который и форму-то носил разве что на срочной службе, двадцать лет назад. Смотри-ка, неужели двадцать? Действительно, пора карьеру делать, времени в обрез. Чай, майорская пенсия слаще капитанской? А если принажать, можно и до подполковника докарабкаться. Конечно, если генерал Слепцов, начальник отдела и персональный ненавистник Романа, выйдет-таки в отставку.
– Хорошо, – кивнул Роман, – давай, если серьезно.