– Вы извините. – Я изображаю на лице смущенную улыбку. – Как ваше имя-отчество?
– Любовь Григорьевна.
– Очень приятно! Меня Андреем Ивановичем зовут. Любовь Григорьевна, я знаю, что вы ничего не видели, но. Вот припомните, пожалуйста: а, может, что необычное в тот вечер случилось? Вы чем тогда занимались?
– Да ничем особым не занималась, – пожала женщина плечами. – Внук должен был приехать, картошку с дачи привезти, так я его ждала. Ужин готовила, телевизор смотрела. А вот необычного… Ничего такого не было…
– А не слышали – выходил ли кто из квартиры Глебова? Дверь не хлопала?
– Спрашивал тот милиционер и про это. Двери-то хлопали, а вот кто приходил или уходил – не видела я. А вы соседа попытайте – может, он чего знает.
– Это какого соседа вы имеете в виду – Юрия Ричардовича?
– Ну да – его. А других у нас нет – три квартиры всего на площадке.
– Так ведь он же на даче был в тот день.
– На даче?…
Женщина удивленно приподнимает брови, затем настороженно смотрит по сторонам, как бы желая убедиться, что нас никто не может услышать, и, заговорщицки понизив голос, неожиданно заявляет:
– То-то и оно, что дома он был! Не уехать, видать.
– Дома? – Мне стоит огромного труда скрыть нарастающее волнение. – Вы что – его в тот вечер видели?
– Нет, самого-то не видела. Но только в квартире точно кто-то был. Ну, а кому ж там быть, коли Ричардович один живет?
– А откуда вы знаете, что там был кто-то?
Как Любовь Григорьевна уже сказала, в тот вечер она ждала с дачи внука. Игорек должен был приехать около семи, но вот уже девять почти, а его все нет и нет. Женщина всякий раз ужасно переживала, когда внук садился за руль. Вот и в тот вечер места себе не находила, вздрагивая всякий раз, когда с лестницы раздавался шум лифта. Однажды она даже подумала было, что Игорь, наконец, приехал, поскольку лифт остановился аккурат на их этаже. Хозяйка вышла в коридор, но в этот момент раздался негромкий хлопок двери соседней квартиры. Не он.
– Любовь Григорьевна, а в котором часу это было?
– Точно не скажу, но около девяти где-то. «Время» как раз по телевизору вот-вот должны были передавать, но еще, вроде как, не начали.
– А дверь чьей именно квартиры хлопнула – Глебова или Шушкевича?
– Ричардовича – точно. Я их по замку отличаю, за столько-то лет. Еще, помню, удивилась – кто это может быть?
Где-то в половине седьмого – или что-то около того – Юрий Ричардович заходил к соседке и просил дать ему полиэтиленовый пакет побольше, если есть. Объяснил, что срочно уезжает на дачу, и сапоги с собой надо прихватить. Друзья, мол, с машиной туда направляются и его могут подбросить, поскольку место оказалось свободное. Но если Шушкевич уехал, то кто же тогда может быть у него дома?