Вдали послышался ружейный залп. Потом еще. «Опять гарнизон тренируется, – отметил про себя Петр и продолжил размышления. – Принадлежность Кенигсберга Пруссии не позволит Северороссии распространить влияние на балтийские земли Польши, а продвижение Российской империи на запад не даст им претендовать на восточные области. Получается, Северороссия не сможет участвовать в разделе. Но тогда возможен ее союз с Речью Посполитой – как говорится, чтобы победить ближнего врага, объединись с дальним. Интересная комбинация. Тогда, если Польше удастся сохранить независимость на протяжении всего девятнадцатого века, ход европейской истории может измениться».
Послышался пушечный выстрел и беспорядочная ружейная пальба. «Странно, – подумал Петр, – на учения не похоже. Неужели на замок кто-то напал?» Это предположение заставило его вслушаться. Безумно хотелось выглянуть в окно, но подобраться к нему по абсолютно ровной каменной стене обессиленный пленник при всем желании не мог.
Стрельба смолкла, но минут через десять до Петра донеслись какие-то крики. Что они означают: радость, горе, ярость, страх, – понять было невозможно. Потом все стихло. А через четверть часа по булыжной мостовой крепости процокало множество подков. Похоже, крупный конный отряд.
Снова тишина. Потянулись минуты, часы. Петр напряженно вслушивался. Ничего.
И лишь когда сумерки сгустились на видимом через решетку клочке неба, Петр услышал в коридоре шаги. Лязгнул засов, и в дверном проеме возникла фигура солдата. Но не привычного стражника-опричника – на этом были металлическая кираса и европейский шлем, а в руках он держал алебарду.
– Имя, сословие, обвинения, – выкрикнул солдат по-немецки в темноту камеры.
– Купец Назаров, член магистрата, – отозвался Петр на том же языке. – Арестован по обвинению в заговоре против наследника и регента… ложному.
– К офицеру, – сухо произнес солдат.
Петр вышел из камеры и медленно, покачиваясь, пошел по коридору. От слабости его все время вело влево или вправо, голова кружилась, но, боже мой, какое это было блаженство – после долгих месяцев заточения выйти из каменного мешка!
– Какое сегодня число? – спросил он.
– Пятнадцатое июня, – уже мягче произнес солдат. – Проходите.
В той самой проклятой комнате, где Петра избивали полгода назад, за тем же деревянным столом, за которым раньше сидел начальник палачей, теперь сидел офицер ингрийских гвардейцев. Бросив взгляд на вошедшего, он быстро повторил тот же набор вопросов, которые задавал в камере солдат, и, выслушав ответ, произнес:
– Кто может подтвердить вашу личность?