В декабре 1940 года Веземанну дали „добро“ на переброску в Америку, и я был единственным помощником на жалованье, которого он взял с собой. Благодаря любезности Абвера я обзавелся поддельным паспортом взамен „утерянного“.
Я заметил, что Гувер листает последние страницы моего рапорта под грифом „О/К“. Именно он в начале 1940 года учредил ОРС, Особую разведывательную службу – независимое подразделение ФБР для тесного сотрудничества с БКРГ при осуществлении контрразведывательных мероприятий в Латинской Америке. Однако организация работы ОРС напоминала скорее принципы деятельности британской разведки, нежели процедуры, принятые в ФБР, и я ничуть не сомневался, что это весьма тревожило Гувера. К примеру, агенты Бюро обязаны находиться на связи круглосуточно, и для Тома Диллона было бы немыслимо потерять контакт со своим руководством более чем на час-другой. Работая с Веземанном в Никарагуа, Нью-Йорке и Вашингтоне, я порой неделями не общался с начальством и контролерами. Таковы реалии глубоко законспирированной контрразведки.
Как бы то ни было, я встретил новый, 1940 год в Нью-Йорке вместе с Веземанном и еще тремя абверовскими агентами.
Славный доктор и его друзья посетили с полдюжины самых роскошных ночных клубов Нью-Йорка – от серьезных шпионов вряд ли можно ожидать подобной опрометчивости, – а старина Джо торчал в тени у машины, прислушиваясь к радостным воплям, доносившимся со стороны Таймс-сквер и надеясь, что его задница не успеет превратиться в ледышку к тому времени, когда четверо веселящихся фрицев решат, что им пора на боковую. Злополучный Вальтер Кривицкий уже стал досадной помехой не только для НКВД и Сталина, но также и для Абвера и ФБР. Перепуганный генерал выболтал все известные ему сведения пятилетней давности о советской шпионской сети в Европе и надеялся сохранить себе жизнь, выложив данные о германской разведке, борьбу с которой он некогда возглавлял. Убийцы ГНУ по-прежнему охотились за ним, и Канарис через Протце передал Веземанну, что отныне Кривицкого не требуется похищать или допрашивать, а только ликвидировать.
Веземанн поручил это задание самому доверенному, наивному, тупому и безжалостному из своих наемников. Он поручил его мне.
В конце января Кривицкий покинул Нью-Йорк и ударился в бега. Я проследовал за генералом до Виргинии, где вошел с ним в контакт, представившись агентом ФБР и ОРС, который сможет защитить его от Абвера и ГПУ. Мы вместе вернулись в Вашингтон, округ Колумбия, и воскресным вечером 9 февраля 1941 года он зарегистрировался в отеле „Бельвью“ неподалеку от Юнион-Стейшн. Вечер был холодный. Я отправился в ближайшую забегаловку и принес бутерброды в белой промасленной бумаге и стаканчики с прогорклым кофе. Мы вместе закусили бутербродами в его номере на пятом этаже.