Гарри Купер улыбался. Щеки Уинстона Геста раскраснелись. Я увидел, как в темноте сверкнули белоснежные зубы Ибарлусии. Доктор вздыхал, качая головой.
– Это может плохо отразиться на твоем артериальном давлении, Эрнестино, – сказал он по-испански.
– Ш-шш! – прошипел Хемингуэй. Он с ловкостью кота перепрыгнул через каменную стену и начал беззвучно подниматься по холму.
Как только мы засели в кустах, менее чем в пятнадцати метрах от ярко освещенной террасы Стейнхарта и широких стеклянных дверей столовой, Хемингуэй подал нам сигнал заряжать. Все принялись возиться с ракетами и шашками.
Я пожал плечами и повернулся спиной к цели. Никакая сила на свете не заставила бы меня швырять огнеопасные предметы в дом одного из самых влиятельных жителей Гаваны.
Поворачиваясь, я уловил движение слева от нас, за каменной стеной, которую Хемингуэй во время сегодняшней экскурсии по финке назвал „свиным забором“.
На курсах военной подготовки и в канадском „Лагере X“ инструкторы особо подчеркивали, что лучший способ увидеть противника в темноте – это смотреть чуть в сторону от его предполагаемого местонахождения, поскольку в условиях слабой освещенности периферийное зрение чувствительнее прямого взгляда. Еще нам рекомендовали следить за любыми движениями.
И я увидел его – человеческая фигура на мгновение заслонила огни Гаваны, проникавшие сквозь деревья. Потом еще раз. Кто-то в черной одежде обходил нас слева. Отблеск отраженного света на стекле подсказал мне, что у него винтовка с оптическим прицелом, наведенная в нашу сторону… в сторону Хемингуэя.
– Давай! – крикнул писатель и вскочил на ноги. Вложив ракету в полый шест, он поджег фитиль своей золотой зажигалкой и выстрелил в окно столовой Стейнхарта. Ибарлусия выпалил секундой позже. Гест швырнул длинную гирлянду фейерверков. Купер бросил на террасу бутылочную бомбу.
Доктор покачал головой и запустил ракету, которая взмыла вверх, влетела в открытое окно на третьем этаже и взорвалась где-то в глубине дома. Хемингуэй перезарядил свое оружие и выстрелил опять. Сигнальные ракеты, которым положено вспыхивать облаком искр на высоте десятков метров над землей, взрывались вновь и вновь, осыпая стены и террасу раскаленными частицами серы и окиси магния. Из дома донеслись крики и треск фейерверков. Фортепиано умолкло.
Я продолжал краешком глаза ловить движения темной фигуры, притаившейся за „свиным забором“. Силуэт приподнялся, и в его прицеле мелькнул отраженный свет взрывов.
Выругав себя за то, что при мне нет пистолета или хорошего клинка, я зажег короткий фитиль своей ракеты, сунул ее в бамбуковый шест и выстрелил в сторону каменной стены и шоссе. Ракета пролетела слишком высоко и взорвалась среди нижних ветвей мангового дерева. Я зарядил новую ракету и побежал к стене, стараясь держаться между человеком с винтовкой и Хемингуэем.