– Верно говоришь, – согласился Глеб.
А я дитя родить не мог, родить не мог.
А мне говорят – плати налог, плати налог.
А я говорю – а баба где?
Да, хоть, говорят, судья в суде,
А я говорю – ее б не смог.
Вот, вот, говорят, – и плати налог…
– А ты бы судью смог? – поинтересовался Психоз.
– Мне из судей пока одни мужики попадались, – хмыкнул Глеб. – Судьи ведь тоже разные бывают. Если б симпатичная подвернулась – отчего б не смочь.
– А этот паренек, Денис, – смышленый, мне понравился, – неожиданно переменил тему синяевский авторитет.
– Да, приятный парень, неиспорченный. Идеализм из дурака, мать его, так и прет. Прямо экземпляр из Красной книги. Такого даже бить жалко.
– За что бить-то?
– В том то и дело, что не за что. Этот блаженный, похоже, даже воровать не будет.
– А ведь когда-то и я таким был, – вздохнул Психоз. – Приятно быть идеалистом, когда есть где жить, что жрать, и никакая падла на тебя не наезжает. Ну что, давай еще по кружечке?
– Давай, – кивнул Бычков.
Пидорок по кличке Машка —
Он с нарядчиком живет.
Жизнь, конечно, половая, —
Так и он детей не ждет.
А на воле я – чуть-чуть —
Да и к начальнику опять.
Хоть бы дали бы менты
Да хоть бы с кем-то переспать…
– Знаешь что, – задумчиво произнес Психоз. – Ты с ментами особо не контачь – не к лицу тебе это. Подпусти к ним Дениса. Вдруг что-то да получится у парня с этим чертовым убийством Красномырдикова. Может, станет тогда журналистом при хозяине.
– Понял. Будет сделано, – поднося к губам третью кружку темного английского пива, кивнул головой Глеб.
В генеральской ванной, склонившись над вырезанной из цельного куска оникса раковиной, Червячук яростно плескала себе в лицо холодную воду.
– Я схожу с ума, – бормотала она. – Больше так продолжаться не может. Я действительно схожу с ума.
Видение пришло к ней неожиданно, после того, как она произнесла фразу «он предложил зарубить генерала летящим томагавком».
Она словно провалилась в дыру во времени и пространстве, вернувшись в ущелье, по дну которого, извиваясь среди облепиховых деревьев, бежала чуть не убившая ее молочно-белая речка.
– Потрясающе! Как ты это делаешь? – воскликнула Марина.
Он подошел к сосне и, покачав, выдернул глубоко вонзившийся в древесину топорик.
– Очень просто. Смотри.
Он отсчитал от дерева десять шагов, резко развернулся и мощным взмахом руки послал топор в цель. Несколько раз провернувшись в воздухе, топорик вонзился на пару сантиметров выше предыдущей отметки.
– Индейцы так метали томагавки.
– Научишь меня?
– Почему бы и нет? Тут вся хитрость в том, чтобы рассчитать количество оборотов. Топор должен удариться о дерево именно лезвием, а не обухом или топорищем.