— Как? — спросил Уилфрид, гадая, как же назвал его хозяин.
— Громко, — ответил дворецкий.
И верно, до людской доносились жуткие, пронзительные крики. Видимо, хозяин умирал, и Уилфрид, человек долга, понял, что идти надо, хотя и не стоило бы. Вбежав в хозяйскую спальню, он увидел, как малиновый баронет (лицо) торчит из комнатной бани.
— Пришел! — заметил сэр Джаспер. — Эй, что вы с ней сделали?
— То, что предписано, сэр Джаспер. Следуя инструкции 1, я вставил стержень А в колейку B, прикрепил шпунтом C…
— И зря! Ни к собачьей матери… Застрял.
— Застряли?!
— Да. А она раскаляется! Просто ад какой-то, черт ее… — словом (я прошу прощения за лексику сэра Джаспера, но вы же знаете баронетов!) — зажарюсь, трам-та-ра-рам!
— Хорошо, — сказал Уилфрид, — я вас выпущу.
— Ну, скорей…
— На одном условии! Во-первых, вы даете мне ключ.
— Какой ключ? Нет, какой ключ! Вставляете это D в это G…
— Ключ от комнаты, в которой вы держите Анджелу.
— Что такое? Ой!
— То. Я — Уилфрид Маллинер!
— Чушь! Он — брюнет, вы что-то спутали.
— Парик. От Кларксона. — Уилфрид погрозил сэру Джасперу пальцем. — Я следил за каждым вашим шагом. Я загнал вас в угол. Давайте ключ!
— Фу! — сказал сэр Джаспер и тут же поправился: — Ффу!
— Освободив мою невесту, — продолжал Уилфрид, — я увезу ее из этого зловещего дома и женюсь как можно скорее. Сэр Джаспер засмеялся, хотя и страдал.
— Вот как?
— Да.
— Ох-ох-ох! Так прямо и женитесь?
— Да. Прошу ключ!
— Нет у меня ключа, он в двери! Ха-ха-ха!
— При чем тут «ха-ха»?
— В двери. С той стороны.
— Очень похоже на правду! Что ж, мне некогда. Пойду выломаю дверь.
— Пожалуйста! — Баронет захохотал, как душа в аду. — Интересно, что скажет Анджела!
Уилфрид прекрасно представлял, что скажет его невеста. Собственно, она зарыдает на его груди, что-то бормоча. Он кинулся к выходу.
— Эй! — закричал баронет. — А я?
— Сейчас, — отвечал Уилфрид, — минутку.
Взбежав по лестнице, он приник к двери и проговорил:
— Анджела!
— Кто там? — отозвался знакомый голос.
— Я, Уилфрид. Сейчас взломаю дверь, отойди.
Ворвавшись внутрь, он с удивлением увидел, что в комнате темно.
— Анджела, — позвал он, — где ты?
— Здесь. И хотела бы узнать, почему и вы — здесь. После того письма! Некоторые, — продолжал какой-то холодный голос, — не понимают намеков.
Уилфрид пошатнулся и упал бы, если бы не схватился за голову
— Письмо? — вскричал он. — Ты хочешь сказать, что писала его свободно?
— Еще бы!
— Но… но… но… Разве ты меня не любишь? Тьму огласил горький, резкий смех.
— Вас? Человека, который рекомендовал мне этот крем?
— О чем ты говоришь?