Глупышка… – Кир Кирыч горестно всхлипнул.
– Да уж… – пробормотал я себе под нос. – Женщины всегда наивны… до определенного момента.
– Что ты хочешь этим сказать? – с вызовом спросил Кир Кирыч.
– Обычно человек сам виноват в своих злоключениях, – ответил я назидательно. – Кто мостит себе прямую дорогу, а кто старается пройти жизнь по обходным тропинкам, забывая при этом, что там могут быть и мелкие ямки и пропасти.
– Не нужно нам заумных речей! – окрысился немного захмелевший Кир Вмазыч. – Ты еще прочитай мне лекцию о судьбе. Илона – это не тот случай.
– Может быть… – ответил я уклончиво.
Мне не хотелось наши посиделки превращать в диспут. Потому что Кир Непросыхающий, будучи подшофе (а совершенно трезвым он был очень редко), становился яростным спорщиком. Его просто нельзя было остановить.
Он быстро входил в раж и во время спора бегал едва не по стенкам – как обезьяна. Иногда доходило дело и до рукоприкладства. Но только тогда, когда Кир Вмазыч был почти в полном ауте (что тоже случалось не часто) и мало что соображал.
– А не накатить ли нам еще по единой? – выдвинул я своевременное предложение, потому что Кир Кирыч совсем скис, обуреваемый воспоминаниями.
– Давай… – буркнул он без особого энтузиазма, чем здорово меня удивил.
Нужно было срочно спасать ситуацию. Не хватало еще, чтобы Кир отказал нам в своем расположении и выставил нас вон на ночь глядя.
Нашей компашке хватило десяти минут, чтобы поднять боевой дух на должную высоту. Кир размяк и уже не вспоминал ни о Мине, ни об Илоне. Меня такой поворот событий вполне устраивал.
– Кир, можно мы у тебя переночуем? – спросил я с невольным трепетом.
– О чем речь!– воскликнул он с воодушевлением. – Да хоть живите здесь, мне будет веселей.
– Ловлю на слове, – сказал я, мило улыбаясь. – Если не возражаешь, то мы поживем у тебя дня два-три.
– Что, с женой проблемы? – полюбопытствовал с заговорщицким видом Кир.
– С женами. И его тоже выгнали, – показал я в сторону молчаливого Дейза.
Дейзик ответил мне свирепым взглядом, но придержал язык за зубами.
– О, эти женщины… – Кир Кирыч театрально поднял руки вверх. – Средоточие всех наших мужских горестей и страданий.
– Но без них, согласись, нам было бы еще хуже.
– Верно… – Кир Вмазыч коротко вздохнул. – Женщины – наша вечная сладостно-приятная боль.
Мы с Дейзом согласно кивнули: я – с солидным видом, словно большой знаток этого вопроса, а компьютерный гений – за компанию, из мужской солидарности.
Спиртное закончилось через полтора часа. Как-то так получилось, что я неверно рассчитал возможности Кир Вмазыча по этой части. Моя прискорбная промашка вызвала в его было воспрянувшей душе уныние.